Желание байкера (ЛП)

— А ты нет, — возразил он, пристально глядя мне в глаза. — Мы нашли тело. Она была похожа на твою девушку. Но я много знаю о странном дерьме, сынок. Иногда то, что мы видим, не всегда правда. Иногда нам просто нужно чувствовать нутром и доверять своему сердцу.

От него было много хорошего. У меня был соблазн усмехнуться над его словами, но я остановился, когда увидел искренний, обеспокоенный взгляд, который он не пытался скрыть.

— Это то, что ты делал с Найлой? — Тихо спросил я, вспоминая историю о том, как медсестра хотела надрать ему задницу при их первой встрече, потому что она видела только байкера-изгоя, а не человека, который спас ее сестру.

— Да. Я мог бы все испортить, если бы позволил себе усомниться. Я думал, что она слишком идеальна и хороша для моего образа жизни. Что я не был достоин такой умной и красивой женщины. Она, блядь, зарабатывает на жизнь спасением жизней, малыш. Я, блядь, пожинаю их плоды.

Фыркнув, я должен был признать, что его логика была здравой.

— Но потом я понял, что она уравновесила тьму во мне. Она была светом, который помог мне стать тем человеком, которым я должен был быть, потому что, когда месть, ненависть и жажда крови уходят, сынок, ты такой, какой есть, это то, что остается.

У меня опустился подбородок, и я понял каждое его слово.

— Она делает меня лучше. Она дает мне то, ради чего стоит жить, и она показала мне, что я больше, чем убийца или преступник. Я мужчина, и в моей жизни Жнеца тоже есть цель.

— О чем ты говоришь? — Огрызнулся я, поднимая голову, чтобы возразить. — У меня больше нет Стефани! Она ушла!

— У тебя есть то, что она дала тебе, что она вложила в твое сердце и твою голову. Воспоминания, которые никто не может у тебя отнять.

— Чушь собачья, — выпалил я, дрожа от внезапного выброса адреналина. Я больше не хочу об этом говорить. Не сегодня вечером.

— Я понимаю твой гнев. Я действительно хочу. Черт. Ты знаешь, что моя жизнь была построена на мести, которую я должен был осуществить за убийство моей сестры. Если кто-то и есть на твоей стороне, ты можешь, блядь, поверить, что это я.

— Но ты можешь приходить домой к Найле каждую ночь. Она реальна и здесь, во плоти и крови. Все, что я вижу, это гребаное привидение.

Это было правдой.

Ее призрак был везде, куда я смотрел… Мягкие прикосновения к моей коже, ее нежный аромат, даже шепот ее ровного, страстного голоса. Каждый раз, когда я поворачивал голову, я ожидал увидеть ее милую улыбку. Каждый божий день я просыпался с осознанием того, что она ушла навсегда.

Раэль не понимал, через что я прохожу. Никто этого не делал. Никто и никогда не сможет по-настоящему понять потерю, когда вас любил ангел, а затем ее жестоко вырвали из ваших рук без всякой надежды на ее возвращение.

Вот на что это было похоже.

В какой-то момент я был на высоте, счастливый и довольный осознанием того, что моя девушка была любовью всей моей жизни, и она любила меня так же сильно, как я любил ее. Затем я был разорван на части и разбит известием о том, что она исчезла. Хуже всего было узнать, что было обнаружено ее тело, изрезанное лезвием тех же гребаных русских, которые терроризировали Неваду с помощью группировки по торговле людьми.

Четыре месяца, девять дней, семнадцать часов, двадцать три минуты и пять секунд с тех пор, как моя звездочка перестала сиять.

Это стал одинокий, пустой, темный мир без Стефани в нем.

Вспышка эмоций отразилась на дерзком, уверенном лице байкера. Один мимолетный момент уязвимости, который немногие когда-либо улавливали от сержанта по вооружению клуба. Слабость не была достоинством для Раэля. Он не показывал свою мягкую сторону никому, кроме Найлы и меня.

— Я слышу тебя, и я, блядь, не могу спорить с правдой. — Он прислонился к стене. — Черт. Я просто хочу, чтобы ты чувствовал себя менее одиноким, малыш. Мне нужно знать, что с тобой все будет в порядке, потому что это чертовски больно прямо здесь и сейчас, — прохрипел он, тыча кулаком в грудь над сердцем, — когда я вижу боль в твоих глазах, это невыносимо для меня.

Слезы наполнили мои глаза в ответ, но я ни за что не позволил бы этим предательским ублюдкам упасть. Набрав в грудь воздуха, я бросился вперед и обвил руками Раэля, крепко обнимая его. Это был второй королевский ублюдок, которого я обнимал, и я ожидал такой же неловкой реакции, какую получил от Грима. Раэль удивил меня, когда обнял меня в ответ, оторвав от земли в какой-то мужественной версии медвежьих объятий. Он взъерошил волосы у меня на голове, отпустил меня и усмехнулся, уже отбросив тяжесть нашего разговора.

— Ты приходишь ко мне, сынок. В любое время. Перспектива или нет, я прикрою тебя. Дал слово и поручился за тебя, и я не пожалел об этом ни одного дня.