Желание близости

– Подвезти вас до дома?

– О, нет, не стоит! Я лучше на метро…

– Как скажете, София. Не стану настаивать, – он улыбнулся, сжав её пальчики. – Ваши руки такие холодные. Надо заботиться о них лучше, – поднеся её руки к своему лицу, он поцеловал каждый её пальчик. – Мне удалось произвести на тебя эффект?

– О, несомненно! – она прекрасно помнила, что он обещал ей в тот вечер, при их первой встрече.

– Что ж… мне пора…

– До свидания, – по-русски попрощалась Серинда.

– До скорого свидания, – выделяя каждое слово, Максим смотрел на неё пронизывающим взглядом. – Ах, да! Чуть не забыл… будь завтра в красном… тебе очень идёт этот цвет!

– Хо-ро-шо… – её губы едва шевелились.

Одним ужином не обошлось. Максим встречал её каждый день после работы. Он водил её в театр, музей, рестораны. Они много говорили об искусстве, политике, экономике. В основном, темы касались России или сравнения её с другими странами. У Максима на всё было своё мнение, перечить которому было себе дороже. Общение с ним эмоционально выматывало Серинду. Бессонница стала её постоянным ночным спутником. На утро она ненавидела своё отражение в зеркале. Ей приходилось тратить больше времени на макияж, чтобы скрыть следы усталости. Тёмные круги под глазами как бы сами за себя говорили о её страданиях.

В офисе быстро заметили перемены между начальником и его секретаршей. Кто-то жалел бедняжку, очередную брошенную и использованную. Кто-то (большинство) искренне злорадствовали. Обстановка в офисе и за его пределами угнетала Серинду. Она отчаянно нуждалась в позитивных эмоциях. Ей необходимо было видеть отца. Поговорив с ним, она смогла бы забыть о своих печалях, хотя бы на время. Но даже с ним она не могла увидеться. Он отменил второе свидание. Это обеспокоило её. Отец раньше никогда не отменял их встречи, для него они значили так же много, как и для неё.

Серинда позвонила своему информатору в тюрьме. Молодой офицер за определённую плату рассказал ей, почему отменили свидания. Был бунт заключённых, в котором пострадал её отец. Он получил множественные телесные повреждения, включая ножевые. Его перевели в госпиталь для заключённых. Жизни отца ничего не угрожало и, тем не менее, всякий раз, подумав о том, что ему пришлось пережить, Серинда задыхалась. Она платила деньги за то, чтобы он никогда не попадал в подобные ситуации.

Что же ей делать? Кому предъявить свои «претензии»? Максиму? Попросить его, чтобы он улучшил охрану для отца? А что, если он сам этого добивается? Может, именно он устроил так, чтобы её отец попал в госпиталь, зная, что она придёт к нему за помощью?.. Будет умолять его, просить…

Что он тогда потребует взамен?

От мыслей у неё разболелась голова. Она сжала виски руками, поморщившись.

– Ты неважно выглядишь, Ри, – заметил Томми. – Сколько ты спишь?

– Достаточно, – она почти огрызнулась. – Извини, я не хотела на тебе срываться.

– Ничего… – он смотрел на неё с беспокойством во взгляде, нервно покусывая нижнюю губу.

– Ты что-то хотел обсудить со мной?

– Ах, да! Почти забыл об этом… – он неряшливо провёл рукой по своим волосам. – Завтра день рождения брата!

– Событие года! – криво усмехнулась Серинда.

– Ты приготовила ему подарок? – мягкая улыбка появилась на лице Томми.

– Агась! – фыркнула она. – Скинулась со всеми в офисе. Решили подарить ему соковыжималку. – Серинда вновь повторила сцену с «закатом глаз». – Как будто бы она ему нужна!

– А, что? Хороший подарок! У меня вот, к примеру, нет соковыжималки.

– Потому что ты пьёшь одну Коку! Там же вся таблица Менделеева!

– Ты такая зануда, – процедил Томми.

– А ты слишком беспечный! – парировала она. – И снова ушёл от темы! О чём ты хотел меня попросить?

– Я хотел… г-х-м… попросить тебя… – голос Томми дрогнул. – Видишь ли… ма, всё ещё считает тебя моей… как бы… невестой…

– Уму не постижимо! – воскликнула Серинда. – Почему ты ей до сих пор не сказал?

– Как-то к слову не пришлось… – попытался оправдаться Томми.

– Трус! – фыркнув, Серинда отвернулась от него.

– Эй, не злись, – он повернул её к себе, положив свои руки ей на плечи. – Я виноват… и сожалею… – в его глазах была печаль и истинное раскаяние.

– Вот только давай без этих несчастных щенячих глазок. Со мной этот фокус не пройдёт! Я не стану тебя сопровождать завтра вечером на вечеринку твоего брата! Хоть на колени встань! Не буду!

– Чёрт! Это была моя последняя надежда! – он поджал нижнюю губу, ещё разок взглянув на неё затуманенным взглядом. – А так?

– Томми… – раздражённо процедила Серинда.

– Ладно-ладно! – он отстранился от неё, надув губы. – Попрошу Салли из АйТи отдела со мной пойти. Скажу маме, что ты меня бросила.

– О, как?

– Что поделать? Женщины сейчас пошли слишком независимые, – Томми повёл плечами. – Мужчины не дотягивают до их планки.

– Униженный и оскорблённый!

– Пристыдила, – Томми улыбнулся. – Хорошо, скажу маме правду.

– Нам пора, опоздаем, – ей больше не хотелось обсуждать эту тему.