Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах

Как же она вступает в противоречие с торгашеским духом поточного туризма, высасывающим кислород из главных и даже самых последних, проходных и проточных мест, ответвлений и тупиков, дворов, закоулков – собственно, из них ведь, а не из открыточных достопримечательностей и состоит город.

Боекомплект Внутренней Италии

Сиенская культурная программа обладает идеальными пропорциями и не менее гармоничным наполнением: искусства здесь ровно столько, сколько нужно, чтобы воспринимать его без всяческих синдромов.

Было бы здесь всего чуточку поменьше – и Сиена сразу же сдулась бы до статуса экскурсии на пару часов; если бы музеев и церквей здесь понастроили как в Венеции или во Флоренции, вполне вероятно, что возник бы дисбаланс между возможностями города на холмах, ощутимо ограничивающих и без того готическое пространство, и потребностями людей, зависающих здесь на три дня, на неделю, как я, а то и на больше.

Так как местные достопримечательности (и такая потребность возникает далеко не в каждом культурном центре) требуют двойного посещения – пинакотеку, Дуомо и его музей, но особенно Санта-Мария-делла-Скала с одного раза полностью не разжевать. Особенно если движешься по Сиене в режиме набегов.

Нужно, конечно же, приехать сюда еще раз, хотя бы для того, чтобы пройтись по пунктумам второй раз, пытаясь исправить ошибки первой поездки. Как же я мог пропустить, к примеру, дом Екатерины Сиенской или же Палаццо Пикколомини, вокруг которого бродил да поленился, перенасыщенный впечатлениями, проникнуть внутрь?

Оно явно манило меня и всячески намекало на визит разверстыми воротами, но каждый день я бежал в сторону Дуомо или Кампо, так как они без всякой меланхолии заманивали гораздо сильнее…

Но я же заранее знаю, что, вместо прошлого незачета, который никуда не девался, позже накопится коллекция новых косяков – из вновь пропущенных мест, максимально соответствующих логике то ли этого, то ли завтрашнего дня. Да-да, у каждого дня – своя логика, куда вписываются или не вписываются те или иные памятники да артефакты. Порой и хочешь зайти куда-то, заранее перенастраивая эквалайзер, но день исхитряется не пропустить внутрь пинакотеки или консерватории, замотать странника так, чтобы он и подумать не посмел о Фонте Бранда, консерватории или Палаццо Толомеи. Победить имманентность вторника или пятницы бывает сложно: у четверга и тем более понедельника собственная схема и даже гордость, неповторимая сиеста и набор требований техники экзистенциальной безопасности.

Город, состоящий из конкретных дней, – это тоже текст72, поэтому дважды в него, как в одну и ту же реку, войти невозможно. Вернуться сюда означает повторить неудачный дебют, хотя бы и с другой конфигурацией событий, поскольку удачных въездов во Внутреннюю Италию не бывает.

Все входы в Сиену боковые, кривые и недостаточные – примерно как полумгла в церквях с великими фресками, которых из-за этого толком не разглядишь. Ну да, наша, нам доставшаяся Джоконда всегда находится за пуленепробиваемым стеклом, иначе ее уже и не представить.

И с этим, как и со многим другим, доедая крохи с чужого стола, тоже приходится смириться. Получить полнокровное удовольствие от «музейного комплекса под открытым небом» – это, конечно, вряд ли уже, но вот попытаться понять и объяснить себе логику его воздействия все-таки полезно, так как оно не только «музей», но и почти всю современную «жизнь», сплошь состоящую из стандартизации и поточных ограничений, объяснить может.

Дуомо. Органика экстерьера

Типологически, белоснежным фасадом в духе «архитектурных кулис» (полосатыми здесь оказываются только колокольня и внешние боковые стены) сиенский Дуомо напоминает собор в Орвьето. Хотя все здесь больше, чем в Умбрии, но точно так же размашисто, точно так же взвихрено (когда глаз мечется, не умея остановиться и замереть, опережая мысли) в восприятии правильной геометрии, разделяющей анфас на самодостаточные секции, которые тут же сметаются истеричной мельтешней зрачка, подобно птичке, запертой в клетку и бьющейся о ее прутья.

Впрочем, вот что: фасад собора Успения Богородицы в Орвьето сотворен чуть раньше лица собора Вознесения Девы Марии в Сиене, из-за чего в расчете и украшениях его меньше простора, «воздушки». Он как бы сжат дополнительной нервной дрожью скульптур. Соответственно, впечатление от его центростремительной логики выходит более деловитым, спокойным.

К тому же собор в Орвьето не заслоняют улица и окрестные постройки: он задирает физиономию и высится один, словно бы намеренно сдвинутый из площади чуть дальше в зеленое «поле», тогда как сиенская громада вписана в тесный ландшафт городской грибницы, становится его частью, теряясь в соседских подробностях и складках.