Желание быть русским

А вот глумлений над «нацменскими» знаменитостями и героями я не припомню. Ругали за свирепость Емельку Пугачева, но Салавата Юлаева ни-ни. Не трогали Марата Казея, Автандила Кантарию, бакинских комиссаров, маршала Баграмяна, наркома Микояна, даже Лазаря Кагановича, который прямо-таки просился под розги мстительного сарказма, не задевали. Ну, играет 90-летний дедок в домино возле своего дома на Фрунзенской набережной – и пусть себе играет. В России подвиг 28 панфиловцев пытались и пытаются оспорить или перепроверить. А в Казахстане, где формировалась знаменитая дивизия, защитившая столицу, героизм бойцов, в значительной степени казахов, никто никогда не подвергал сомнению. Почему? Давайте разбираться.

В книге Султана Акимбекова «История степей. Феномен государства Чингисхана» (Алма-Ата, 2011) можно прочесть: «В образовавшихся на месте СССР новых независимых (все-таки самостоятельных, – Ю. П.) государствах по-прежнему идут активные процессы государственного строительства, предъявляющие повышенный спрос на идеологию, составной частью которой является история. Соответственно формируется необходимость в историческом знании, которая связана не столько с получением какой-либо новой, ранее скрытой информации, сколько с интерпретацией истории в интересах национально-государственного строительства и самоидентификации общества… По большому счету любые обычные для идеологии государства оценки современного состояния общества наряду с четко очерченными планами на будущее должны опираться, как на базис, на приемлемую историческую версию происхождения государства и общества. Этот базис условно можно назвать исторической идеологией…»

Если этот наукообразный текст переложить на обычный язык, то у нас выйдет: надо независимо от реальных фактов писать такую национальную историю, чтобы она будила у людей гордость за свой народ и желание идти вперед. В самом деле, в Европе под дежурное кремлевское «ай-ай-ай» рушат памятники советским воинам-освободителям, из топонимики, особенно в Прибалтике и Польше, изгоняют все, связанное с Россией и нашей общей историей. В Риге, например, запретили вешать доску на доме, где жил Валентин Пикуль: оккупант, понимаешь ли! А между тем в бывших республиках СССР появляются монументы местночтимых героев, улицы и проспекты, названные в их честь. У нас, кстати, в столице до сих пор нет улицы Ивана Калиты, сделавшего Москву центром Руси. Да и вообще в топонимике имена исторических деятелей Московского царства и императорской России представлены крайне скупо. Где в столице улица генерала Скобелева, переулок полководца Скопина-Шуйского, проспект Алексея Михайловича Тишайшего, проезд Дионисия? Нету…

Почему в «новой России» в 1990-е все делалось наоборот? Невский объявлялся ордынским прихвостнем, Грозный – садистом и психопатом, Кутузов – трусливым старым маразматиком, Александр Третий – антисемитом, Сталин – кровавым параноиком… Почему полки библиотек ломились от книг типа – «Кто победил на Прохоровском поле?», «Кто начал Вторую мировую?», «Было ли татарское иго?» Почему в книжных магазинах на самом видном месте теснились флотилии «ледоколов» перебежчика Резуна, который совсем не случайно, а думаю, по совету кураторов и соавторов взял себе псевдоним «Суворов». Это как если бы человек с фамилией Христолюбов стал доказывать, будто Спаситель был внебрачным сыном римского легионера и фокусником.

В соросовских учебниках истории, словно написанных вставшим из гроба академиком Покровским, Сталинградская битва терялась где-то между восстанием в Варшавском гетто и операциями англичан в Африке против Роммеля, а количество жертв ГУЛАГа на круг превышало население СССР, включая абортированных младенцев. После «исторических хроник» какого-нибудь Николая Сванидзе хотелось выбежать на балкон и заорать: «Как радостно Отчизну ненавидеть и сладко ждать ее уничтоженья!» Я хорошо помню тот антирусский пафос 1990-х, гнусно сочившийся из каждой информационной щели. Да, ему не без успеха противостояли патриоты и заботники России. Тут надо вспомнить добрым словом Вадима Кожинова, Александра Панарина, Сергея Кара-Мурзу, Ростислава Шафаревича, Эдуарда Володина, Александра Проханова, Александра Дугина, Анатолия Уткина… Я тоже по мере сил пытался возражать «клеветникам России» и отсылаю интересующихся к моей тогдашней публицистике, собранной в книгах «От империи лжи – к республике вранья», «Порнократия», «Россия в откате».