Желание джентльмеена

Маркус не шевелился – на этот раз Ханна просто поразила его. Платье из темно-синего шелка с белой кружевной оторочкой и глубоким вырезом выгодно подчеркивало достоинства ее фигуры. Скромный пучок исчез: темные волосы были собраны в высокую прическу, и лишь несколько выпущенных локонов обрамляли грациозную шею. Она была просто прелестна.

Ханна вскинула на него глаза.

– Добрый вечер, сэр!

– Мадам.

Розалинда не сводила с герцога глаз, он просто не мог не поднести руку Ханны к губам. Ее пальцы слегка дернулись, но противиться она не стала.

– Нам пора.

Харпер подал хозяину шляпу и пальто, лакей накинул на плечи госпожи атласную накидку.

– Прощайте! Желаю хорошо повеселиться, – небрежно помахала им вслед рукой Розалинда.

Ханна замерла.

– А вы разве не поедете? – растерянно спросила она, и в ее голосе прозвучало столько отчаяния, что Маркус с трудом сдержал улыбку.

Розалинда вздохнула и подтолкнула ее к двери.

– Нет, милая. Селии нехорошо, а она еще сущее дитя и хочет, чтобы мать находилась рядом. Жаль, что я не увижу твой дебют, но рядом с тобой будет Маркус. Кто же лучше сумеет представить жену, как не ее муж?

– Но… – Ханна встревожено взглянула на герцога, и Маркус вздернул бровь. В отличие от Ханны он прекрасно понимал, что затеяла Розалинда, но отступать было поздно. Он протянул жене руку.

– Передайте от меня поклон леди Трокмортон, – прощебетала Розалинда и снова помахала рукой.

Ханна медленно, будто во сне, оперлась на руку герцога. Заметив это, Харпер отворил дверь, и они с Маркусом направились к карете.

Похоже, Розалинда не слишком переживала за Селию, подумала Ханна, а герцог был как-то уж чересчур мрачен и недоволен.

– Селия что, правда захворала? – спросила она, когда дверца кареты закрылась и они остались наедине.

– Вне всякого сомнения; по крайней мере, если ее спросить, именно это она и будет утверждать.

При этом заявлении Ханна не смогла сдержать вздох.

– Как же мне надоело, что мной постоянно манипулируют!

– Целиком разделяю ваши чувства, – холодно произнес герцог.

Ханна поджала губы.

– А может, мы отплатим ей той же монетой? Например, сбежим пораньше или вовсе никуда не поедем.

– Простите, не понял?

– Я хочу сказать, раз Розалинда нас обманула, почему бы нам не ответить ей тем же? Если вернуться домой через черный ход, никто ничего не заметит.

– За исключением слуг. Или вы их не принимаете в расчет?

Ханна беспечно махнула рукой.

– Тогда можно взобраться по дереву – оно как раз растет под моим окном. Раздеться и лечь в постель я и без слуг сумею.

– Вы хотите взобраться по дереву? – недоуменно переспросил герцог. – Чтобы попасть к себе домой?

– Почему бы и нет? – Ханна рассмеялась. – Наверняка мальчишкой вы так и делали.

– Я – нет! – Он ненадолго умолк. – А вы – неужели вы такое вытворяли в детстве?

– Конечно! Меня этому научили братья.

Маркус поджал губы, представив, как Ханна задирает юбки и карабкается по дереву, перебирая стройными ногами в белых шелковых чулках. Он представил, что пробирается с ней в темный сад, а потом стоит поддеревом и наблюдает, как она лезет в окно спальни. Кстати, ему тоже придется лезть, но, увы, под его окном не растет ни единого дерева. И потом… Она точно уверена, что сумеет раздеться без помощи служанки?

– Ничего не выйдет, мы поедем к Трокмортонам, и точка.

Пожалуй, эта фраза прозвучала несколько резковато, Маркус понял это по тому, как резко Ханна сжала губы в тонюсенькую ниточку. Отвернувшись, она уставилась в окно, и Маркусу оставалось только любоваться лунными бликами, игравшими на темных кудрях и точеной белой шейке сидевшей напротив женщины. При лунном свете ее кожа отливала белизной, но он не мог забыть тот теплый, солнечный оттенок, который заметил, когда она была у него в кабинете. Интересно, где еще у нее смугловатая кожа и как она умудряется загорать? Наверняка лазает по деревьям и вообще ведет себя как сорванец. Герцог отвернулся.

– Какую же я допустил ошибку, – пробормотал он себе под нос.

Ханна стремительно обернулась к нему:

– Что вы сказали?

Маркус вздохнул. Эти слова не предназначались для ее ушей.

– Ничего, – решительно ответил он.

– Боитесь, что я вас опозорю? – В ее голосе зазвенела обида. – Тогда вам придется играть за двоих, чтобы все сочли нас счастливой парой.

– И не надейтесь, я буду вести себя как обычно. Ханна фыркнула.

– Я тоже!

– Но вы обещали, – напомнил он.

– Да, и я свое слово сдержу. – Ханна сделала огромные глаза, но Маркус ни на минуту не поверил в ее искренность, тем более что в ее словах чувствовалась скрытая угроза.

– Внимательно следите за мной и повторяйте все, что я делаю, а там как Бог даст… Авось пронесет.

Ханна рассмеялась:

– Ничего, себе идея! Если мы будем все повторять друг за другом, люди спросят, зачем вообще поженились. – Она склонила голову набок; на ее губах продолжала играть улыбка, и у Маркуса кольнуло в груди. Сейчас Ханна была похожа – нет, не на герцогиню, а на искусительницу.

– Но вы, пожалуйста, не переживайте, – продолжила Ханна. – Я предстану перед всеми сдержанной, грациозной и даже счастливой герцогиней.