Желание герцога

Еще раз окинув их внимательным взглядом, мисс Льюистон кивнула и отступила назад, давая возможность Саймону и Лиллиан пройти в комнату.

— Это очень важный человек, — обратилась она к своему подопечному. — Он герцог. Как нужно обращаться к герцогу?

— Ваша светлость, — с гордостью ответил брат, как отвечает ребенок в школе, когда его спрашивают.

Саймон закрыл глаза. Перед ним стоял втиснутый в тело мужчины мальчишка, мозг которого перестал развиваться после несчастного случая, произошедшего много лет назад. Он выглядел как взрослый мужчина, но в реальности по своему развитию соответствовал ребенку пяти-шести лет.

— Ты можешь называть меня… — Саймон засомневался. — Генри, если нравится.

— Хорошо, Генри. Ты пришел поиграть?

— Поиграть? — повторил Саймон.

Он сделал шаг вперед, и Лиллиан отпустила его руку. Он оглянулся на нее через плечо, но она только улыбнулась ему в ответ, отпуская его, давая ему возможность пообщаться с братом, сама не вмешиваясь в ситуацию.

— Саймон обожает играть, — тихо заметила мисс Льюистон. — Когда холодно или дождливо, вот как сегодня, мы играем дома. Его любимая игра — «Найди меня». Мы как раз играли, когда вы вошли, поэтому он спрятался за диваном.

— А у тебя, похоже, здорово получается, — сказал Саймон и пошел к брату. — Я не знал, что ты там, когда вошел.

Брат ухмыльнулся, и эта кривая улыбка сделала его похожим на ребенка, каким он был по своему развитию.

— Я очень хорошо умею играть. Когда мама приходит, она никогда не может меня найти.

Саймон едва сдержал болезненный стон. Господи, его мать… или женщина, которая называлась его матерью. Она приходила сюда три десятилетия, любила этого мальчика и ненавидела его самого. Теперь все встало на свои места.

— У меня есть солдатики. Хочешь посмотреть? — сказал брат, отрывая Саймона от его мыслей.

Саймон опять бросил взгляд через плечо на Лиллиан. Она вытирала слезы, но все же нашла в себе силы улыбнуться ему. Ее присутствие поддерживало его, и Саймон приблизился к брату.

— Мне очень хочется посмотреть на твоих солдатиков, — тихо сказал он.

Брат повел его в укромный уголок, где в коробках аккуратно были расставлены детские игрушки.

— Мы можем играть вместе и дружить.

Саймон смотрел, как его брат опустился на пол и стал вытаскивать игрушки.

— Я обещаю тебе, Саймон, — он потянулся и взлохматил уже и без того взъерошенные волосы брата, — что стану для тебя самым лучшим другом. Я стану защищать тебя. И не важно, сколько сил для этого потребуется.

С этими словами Саймон Крэторн, а на самом деле Генри Айвз, сел на пол рядом с братом и стал играть в солдатиков.

Лиллиан сунула ладонь в руку Саймона, когда они шли по узкой тропинке от домика, где провели последние три часа. Она истерзалась, была истощена эмоционально и могла только догадываться, что пережил Саймон. Он безупречно вел себя с братом, играл с ним и спрашивал, как тот живет. Немного погодя, когда мисс Льюистон убедилась, что у них нет дурных намерений по отношению к ее подопечному, она стала более открытой. Они узнали о жизни настоящего Саймона и о повседневных заботах, а также о том, что говорят врачи о способностях брата и его умственном развитии.

Лиллиан бросила взгляд на Саймона. Он смотрел прямо перед собой, погрузившись в собственные мысли, пока они медленно шли к экипажу, чтобы вернуться в то место, которое он всю свою жизнь называл домом.

— Саймон, ты хочешь поговорить об этом? — тихо спросила Лиллиан.

Эти слова заставили его остановиться. Он посмотрел на Лиллиан, потом бросил взгляд через плечо на домик. Теперь была видна только крыша, потому что они миновали невысокий холм. Еще несколько шагов, и он совсем исчезнет из виду, как будто его и не было.

Только он был, и настало время разобраться с этим раз и навсегда.

— Саймон, — повторил он, потом рассмеялся, хотя смех был невеселым, в нем слышались утомленные нотки. — Саймон — это его имя. Стоит ли и меня называть также?

Лиллиан прижала его руку к своему сердцу и держала ее там переживая за него и по своему горькому опыту понимая, что она ничего не может сделать, чтобы уменьшить его боль. Она может только поддержать его, выслушать и любить.

— Стоит, Саймон. Обстоятельства, которые привели тебя на это место, в эту семью, в эту жизнь, от тебя не зависели. Это не твоя вина. Ты не можешь винить себя за то, что сделали с тобой… Или за то, что случилось с ним.

— Я забрал его жизнь! — взорвался Саймон и, вырвав свою руку, беспокойно пошел вперед.

Его слова прозвучали настолько грубо, что у Лиллиан слезы навернулись на глаза, похоже, уже в сотый раз за этот день.

— Нет, — настаивала она, схватив его за плечо и разворачивая к себе. — Тебе дали его жизнь. И это — подарок. Более того, ты прожил эту жизнь с честью и достоинством. Ты представлял его и его имя и все, что должен был представлять он, потому что он сам не мог этого сделать. Я уверена, если бы он понимал все обстоятельства, он был бы доволен. Он любил бы тебя за то, что ты сделал и какой ты есть.

Саймон долго думал над ее словами, потом тяжело вздохнул.

— Похоже, он доволен своей жизнью здесь, — прошептал он.