Желание или защита

Смеются все, кроме ее мужа. Он закатывает глаза.

– Ты сумасшедшая.

Она подмигивает ему в ответ, а затем смотрит на меня.

– Ребят, а вы заметили, что Митч пялится на Энди?

От этих слов Стеф заметно краснеет. Она же не… ревнует? Я напрягаюсь в плечах. Я сама частенько посматриваю на этого грубияна, но ни разу не замечала, чтобы он глядел в мою сторону.

– Он не пялится. Прекрати, – шепчу я, смотря сквозь стеклянное ограждение, чтобы удостовериться, что его нет рядом. Не то чтобы я действительно была ему интересна.

Брайан усмехается.

– Я – мужик, но даже я заметил, как часто он сюда поглядывает. Я просто рад тому, что он не смотрит на мою жену. Учитывая, что она так и хочет уйти с ним.

Тори шлепает мужа по плечу.

– Да я бы ни за что не пошла с ним, и ты знаешь это! Любоваться творением божьим это одно… а вот забираться на него – это другое.

Мы все смеемся, даже Брайан хохочет с нами.

Тори игриво толкает меня в бок.

– Позови его куда-нибудь. Ты же не занята?

– А как же я? – спрашивает Стеф, оскорбленная происходящим.

– Подруга, на твоих бумагах о разводе еще чернила даже не высохли. – Тори вновь поворачивается ко мне, не замечая того, насколько обижена Стеф.

– Я, конечно, не занята… Но и не лезу на стену. Да даже какой-нибудь таксист получше этого идиота. – Глазами я нахожу своего брата на льду. Он хмурится в то время, как Митч его отчитывает. – В первый день я увидела, как он кричал на мальчиков. Он явно не пример для подражания, который я бы хотела видеть рядом с Ноа.

Все кивают, внимательно слушая. Стеф немного успокоилась. Я продолжаю:

– Если бы я все-таки освободила немного времени для мужчины, я бы выбрала кого-нибудь заботливого, доброго… кого-то, кто хотел бы стать отцом.

Я вспоминаю доброго героя из романа, который я сейчас читаю, с характером как у золотого ретривера, и мечтательно вздыхаю.

Тори тихо выдыхает умиленное «о-оу».

– Звучит логично. Но вот, что я думаю: мужчина, который немного груб по своей натуре и правильно пользуется авторитетом, может быть таким же нежным и замечательным отцом, как и добряки, о которых говоришь ты.

Она поднимает брови, будто бы что-то вспоминая, а затем вновь переводит хитрый взгляд на меня.

– Нет ничего лучше мужчины с сильными руками, – она говорит это таким двусмысленным тоном, что я игриво охаю ей в ответ.

Стеф медленно хлопает в ладоши, соглашаясь с речью Тори, а затем драматично изображает мурашки и говорит:

– Да, мэм! Хорошие, сильные руки. – Она обмахивает ладошкой лицо, делая вид, что ей жарко.

Тори добавляет:

– Каждый раз, когда Брайан твердым тоном говорит детям быть тише и говорить вежливее со мной, я готова тут же утащить его в спальню.

Брайн неловко кашляет.

– Эм, я думаю, я вернусь туда, где стоял. – Он уходит, не сказав больше ни слова, оставляя нас хихикать дальше.

После тренировки мы ждем мальчишек из раздевалки у главного входа.

Сын Стеф, Деклан, такой же рыжий и веснушчатый как мама, выходит оттуда первым. На его лице широкая озорная улыбка. Остальные идут позади него, но я на них не смотрю, потому что замечаю ярость на лице Ноа. Он явно чем-то огорчен, потому что он подходит ко мне, вырывает ключи от машины из моих рук и выходит на парковку.

Прежде чем я успеваю побежать за ним, кто-то хватает меня за локоть сзади. Прикосновение нежное, но от ощущения большой теплой руки по коже бегут мурашки. Не знаю, почему, но я уверена в том, что это Митч Андерсон, еще даже не обернувшись.

– Мы можем поговорить… наедине? – спрашивает он низким голосом, наклоняясь ближе к моему уху, чтобы перекрыть шум толпы.

Мне не нравится, что со мной делает этот глубокий голос. Он будто проходит током сквозь все мое тело. Ощущается это, как массажное кресло, разминающее тебя с головы до ног.

Я смотрю ему в глаза.

– А в этот раз не убежите, поджав хвост?

Он лишь еще сильнее хмурится.

– Извините, вам хотелось еще покричать на меня после тренировки?

Пока он разговаривает, я замечаю, что он переоделся. Теперь вместо хоккейной формы на нем однотонная серая футболка, поношенные джинсы и кроссовки. Мой взгляд падает на его руки, когда он раздраженно скрещивает их. Они все в татуировках. Мне так хочется потрогать рисунки на коже и изучить каждое произведение искусства, но это было бы неловко.

К тому же крутые татуировки не отменяют чей-то ужасный характер.

Отводя взгляд от его рук, я отвечаю:

– Вообще-то да. Хотелось бы. Очевидно, что кого-то следует научить, как обращаться с детьми.

Он издает звук, похожий на что-то среднее между рычанием и вздохом.

– Так мы можем поговорить или нет?

– Ладно, – говорю я.

Он кивает в сторону женской раздевалки, которая сейчас пуста и, надеюсь, не так плохо пахнет, как у мальчиков. Я следую за ним, замечая, что его движения вне льда такие же уверенные, как и когда он надевает коньки.