Желание исчезнуть

Борька уложил голову на его ноги. Рукам Кузьмы было привычно работать с оружием, но до сих пор он не свыкся с тем, чтобы гладить пёсью мохнатую спину.

Просидев так некоторое время, Кузьма зашёл в дом. На его одежде была засохшая кровь, о которой он давно забыл. Когда он появился на кухне, Полина встала и молча вышла, только коротко кивнув ему и не ответив на слова, не улыбнувшись. Петрович замялся было, что-то стал бормотать, но потом тоже набрался духу и ушёл, проговорив: «Не выспался что-то, устал…» Закрылись двери, стихли шаги, умолкло радио, умолк телевизор, не лилась вода, не кипел суп – стоял готовый в огромной кастрюле, – во всех окнах быстро погас свет, только кухня оставалась освещённой. Не притронувшись к еде, Кузьма вернулся во двор и продолжил сидеть с Борькой, который не покинул его.

Глава десятая

Утром десятого мая Стрельцов встретился с Катей в холле санатория. Он нашёл в аллее перед санаторием укромный закуток, куда, по наблюдениям, мало кто заглядывал, и пригласил её туда. В раннем часу, ещё сыром из-за ночного дождя и близости к морю, Катя выглядела свежей и юной, как невинная школьница. На ней была свободная блуза с большими чёрно-белыми квадратами, как огромные клетки шахматной доски, талию обнимал поясок с блестящими камнями, джинсы были узкие, классического цвета, а обута она была в чёрные туфли с маленьким треугольным каблуком – в такой обуви никто в Краю не ходил, и сочеталось всё это причудливо. Густые светлые кудри свободно лежали на плечах и спине. Стрельцов скрыл, что заметил, как она прихорошилась.

– Всё скажешь там, – оборвал он, когда она начала рассказывать.

В аллее он выслушал её:

– Вчера Кузьма устроил драку, об этом только и разговоров. Ещё двенадцать часов не прошло, а мне уже четыре человека рассказало, даже какая-то женщина у тебя в санатории, пока я шла.

– Женщина? А ты сказала, что ко мне?

– Нет. А ты всё от укров прячешься? – она улыбнулась.

– Я осторожный просто. Ходил вот по посёлку – больше слежки не было. Но я уверен, они могут явиться за Кузьмой.

– Может быть.

– А может быть, я всё выдумываю, – Стрельцов тоже улыбнулся, хотя был уверен, что никакой выдумки нет. – Так что там с дракой?

– Подрался он с какими-то кавказцами. Говорят, они тут бизнесы разные держат и ему, мол, это не нравится. Не нравится, что его бывшую палатку купили и всё такое. Избили они несколько человек. Теперь все ждут, что дальше будет.

– Кузьма опытный. Он себя в обиду не даст.

– У меня назначена с ним на сегодня встреча. Если он, конечно, не забыл. В прошлый раз я приехала, два дня назад, а он говорит: «Голова болит», – не стал отвечать на вопросы, попили чай и…

Катя остановилась и повнимательнее рассмотрела Стрельцова.

– Что?

– Что «что»? – удивился он. – Я внимательно слушаю.

– Да уж, – она поправила волосы, румянец прошёл по её щекам, потом тёмные ресницы порхнули вверх, и она вздохнула, словно чуть устала, хотя было лишь начало дня.

Стрельцов покосился на Марину. Та усмехнулась. «Напрашивается на внимание», – прошептал призрак в поднявшемся порыве ветра, который двигал ветви пихт, папоротник, юные травинки под ногами.

– Зачем ты здесь? Почему не идёшь к Кузьме? – спросила Катя. – Что же ты задумал? Вы с ним враги?

– Как много вопросов.

– Любопытно. Я всё вспоминала, как мы познакомились, не могла понять, кто ты. Выскочил, как чёрт из табакерки! И, скажу прямо: я вижу, как ты напускаешь на себя тайны, — она робко улыбнулась, но Стрельцов никак не отреагировал. – Ладно укры, а ты сам-то не задумал что-нибудь?

– В смысле «что-нибудь»?

– Ну, нехорошее что-то, — сказала она, отводя взгляд.

– Всё нехорошее я оставил там, Кать, – сказал он. Он вдруг беспричинно взял её за плечи, но почти сразу отпустил. Её тело потянулось к нему, но Стрельцов больше не прикасался к ней. – А сюда я привёз хорошее. Я просто люблю играть, понимаешь? Всегда любил. Вот сейчас я играю в слежку, в наблюдение – в разведку, ммм?

– Что «ммм»? Проверяешь, верю ли я? Ну допустим, верю, игрок, – она поправляла волосы каждые полминуты. – А что тебе не игралось в Москве?

Стрельцов нахмурился.

– Кузьма в опасности, я это теперь знаю. Но просто к нему прийти и сказать об этом – рискованно. Если за ним смотрят укры, они и меня увидят. Что тут непонятного? Я буду следить со своей стороны и вычислю их.

– Думаешь, их много?

– Думаю, двое или трое. Маловероятно, что один. Слишком трудно кого-то убить, когда ты один.

– А ты знаешь, как погиб отряд Кузьмы? Какой-то укр-камикадзе их подорвал, да?

– Это что, уже интервью?

– Пока нет…

Стрельцов помрачнел по-настоящему.

– Я пока не готов раздавать интервью, мало времени прошло.

– Говорят, все, кто служил с Кузьмой до конца, погибли. За ним есть странная слава. Все его уважают и почти все боятся…