Желание (ЛП)

Арун щелкнул на своей Ладони, в комнате стало мрачнее.

- Линь И работала над внедрением твоей новой личности онлайн за эти месяцы,

Чжоу. Ты учился, как мы тебя просили?

- Я читал больше книг на английском…

- Кто твой любимый американский автор? – перебил Виктор.

- По, - ответил я.

- По! Он странный, - сказал Виктор.

- Мне нравится такое.

- Китайский?

- Цао Сюэцинь,- сказал я.

- Романтик, - Виктор устроился на диване рядом со мной и ухмыльнулся.

Я игнорировал его.

Арун повернулся ко мне.

- Чжоу, согласно плану, ты пошел в университет в пятнадцать, ты – гений, - он

произнес последнее слово на английском.

- Так что веди себя гениально, - добавил Виктор на английском.

- Шутите? Я с тринадцати лет не ходил в американскую школу, - ответил я на

китайском. – Я исключен.

Арун отвернулся от экрана и взглянул на меня серьезными карими глазами.

- Ты самый начитанный из всех, кого я знаю. Ты будешь легко обманывать тех

испорченных детей.

- Твоя новая личность будет не сильной, - сказал Виктор. – Люди Цзинь ищут

рискованного, богатого и глупого преступника. Не образованного ю-парня из США. И я

едва узнал тебя, когда ты вошел.

- Что? – сказал я.

- Точно, - ответила Линь И. – Ты будто набрал пятнадцать пудов мышц с нашей

прошлой встречи пару месяцев назад, - она сжала мой бицепс, и мое лицо вспыхнуло. –

Что ты делал в своем убежище?

Спал до обеда. Оставался взаперти день и ночь, читал романы и комиксы, лазал по

андернету. Читал там дневники нескольких ю-парней и ю-девушек, разрываясь между

отвращением и поражением из-за стиля их жизней. А потом в два часа ночи покидал

комнату и шел в круглосуточный спортзал, поднимал грузы и лазал по стенам.

- Я стал больше есть, - сказал я после паузы. – И ходить в спортзал глубокой ночью.

- Это заметно, - сказал Виктор. – Ты больше. И бледный, как белый иностранец.

Никто не будет искать в тебе светловолосого тонкого парня с той фотографии.

Айрис, похоже, не зря говорила мне набрать мышц. Но я ходил в спортзал, потому

что мне нужно было покидать темную комнату, изгонять потом нетерпение ожидания и

вымещать гнев на всем.

- Продолжим, - сказал Арун. – Чжоу, ты только закончил обучение как бакалавр по

мировой литературе в Беркли по ускоренной программе. Линь И сделала так, что

проверяющие убедятся в правдивости этого.

На стене появилась моя фотография. Мои волосы были чистыми и черными. Вместо

поношенной черной футболки я был в белой рубашке и серой безрукавке.

- Я так не выгляжу, - сказал я, глядя на юношу на экране – клона Виктора.

- Сейчас так и выглядишь, - Арун направил на меня Ладонь. На миг меня озарил

зеленый свет, прибор сканировал мое лицо, как Виктор три месяца назад в «Рокарок». Его

пальцы заплясали по Ладони. Мое смуглое лицо с острыми скулами и подбородком

менялось на наших глазах на экране. Цвет кожи стал бледнее, карие глаза – почти

черными, а лицо стало круглее, сглаживая острые углы. Делая меня взрослее.

Они были правы. Я едва узнавал себя.

- Ты сейчас напоминаешь чем-то ю-парня, - сказал Арун. – Если не решишь добавить

себе загар.

Вик фыркнул и вытащил платок с монограммой из потайного кармана, чтобы

вытереть лоб. В штаб-квартире было достаточно прохладно, чтобы не потеть. Он просто

хотел похвастаться аксессуаром.

- Мы-то знаем твои возможности, Виктор, - насмешливо сказала Линь И.

Виктор подмигнул с привычным очарованием, но я не упустил румянец,

проступивший на его щеках.

- Мы решили использовать твое английское имя как вымышленное, - продолжил

Арун. – Твоя фамилия достаточно распространена, ее можно оставить. Мы сменили день

твоего рождения на первое мая вместо двадцать третьего. Лучше далеко не уходить в

создании фальшивой личности, - Арун провел пальцем по Ладони. – Так ты будешь

убедительнее.

ДЖЕЙСОН ЧЖОУ высветилось на экране рядом с моей фотографией.

Я отпрянул и врезался в плечо Линь И.

Арун вскинул брови.

- Мы правильно поняли, что тебя этим именем называла только мама? У тебя нигде

не отмечено английское имя.

- Да, - я сглотнул ком в горле. – Только мама меня так называла.

Она дала мне имя после смерти моего отца. Она никогда не говорила на английском

и звала меня Джейсоном только наедине, словно это был наш секрет, пока она читала мне

Роальда Даля и Беверли Клири в детстве. Она перевела меня в американскую школу в

Тайпее, когда мне исполнилось шесть, дорогую частную школу, которую она могла

позволить, только благодаря ежегодным платежам от бабушки с дедушкой из

Калифорнии. Они порвали все связи с мамой, когда она забеременела мной в двадцать три

и вышла за моего отца, они признавали ее существование только переводом на ее

банковский счет раз в год. Мама никогда не говорила со мной о своих родителях, но даже

в юном возрасте я слышал обрывки разговоров, что обрели больше смысла, когда я

потерял родителей.