Желание на любовь

– О чём ты хотел вчера поговорить? О ранении? – Она не сводила с агента глаз.

Он знал, что произойдёт после следующих слов, так же как и прекрасно понимал позицию брюнетки. Даже догадывался, что скажет она, но обсуждать по телефону данный вопрос нельзя. Только вот так, лицом к лицу, они впервые станут спорить о дочери.

– Не только. У меня есть к тебе огромная просьба.

– Какая?

Мэтт вздохнул, готовясь к худшему.

– Только не перебивай, речь пойдёт о Лилибет. Ранение Риджа намного серьёзнее моего. Ты понимаешь, что значит для дочери оставить его в таком состоянии и улететь домой?

Кэт подскочила с постели и нервно заходила по комнате. Вуд внимательно следил за ней взглядом, читая эмоции, быстро меняющиеся на побледневшем лице.

– Ты хочешь сказать, что девочка должна остаться в Вашингтоне? – Она провела ладонью по лицу, словно пытаясь убрать невидимую паутину. – Об этом не может быть и речи! – Высокий голос дрожал. – Не забывай, сколько ей лет и то, что она ещё школьница!

– Я отлично об этом помню, и тебя прошу вспомнить себя в пятнадцать лет! Не разлучай её с любимым. – Мэттью запнулся, ловя себя на мысли, что говорит банальные фразы, обычно произносимые женщинами.

Паркер качнула головой, наверняка подумав об этом же.

– Так вот ты как заговорил? – Она решительно сложила руки на груди, не собираясь сдавать позиций. Лилибет должна жить рядом с матерью. – А не ты ли кричал совсем недавно, что не допустишь, чтобы дочь встречалась с парнем намного старше себя!

– Ситуация изменилась!

– Да что ты?! И чем же? – И уже её брови в изумлении поднялись вверх. – Чайтон после ранения впал в детство? Или скинул пару лет? Что поменялось?

Агент не отвечал, собираясь с мыслями. Боль в висках и изжога в желудке мало способствовали в этом. Но от того, сможет ли он сейчас убедить Кэтлин, зависело многое, и прежде всего – внутреннее спокойствие дочери. Становиться между родителями она не захочет, а уж заставлять её делать выбор между матерью и любимым человеком просто жестоко.

– Моё отношение к стажёру и не только. – Он замолчал, несколько секунд вглядываясь в наполненные возмущением глаза. – Не хочу, чтобы ей довелось пережить то же, что и тебе. Боюсь сделать Лилибет больно. Мы и так перед ней виноваты. Давай не будем ломать её душу? Ну, неужели ты думаешь, что она будет счастлива здесь без него? – Мэтт усмехнулся: – Да какое учение, если голова девочки будет постоянно занята мыслями о Ридже и его здоровье?

Брюнетка в свою очередь выдержала недолгую паузу. Она понимала, что Вуд во многом прав, но согласиться сейчас с его просьбой – означало надолго остаться одной. У матери с Джоном своя жизнь, а чем ей тогда заниматься после работы? Сидеть на телефоне в ожидании звонков? Довольствоваться визитами на выходные? Мысль, чтобы занять свободное время Бейном, даже не пришла в голову.

– Сколько Чайтон пролежит в больнице? – Кэт торговалась сама с собой, пытаясь отстоять хоть что-то и понимая полную бесполезность подобного занятия.

– Минимум месяц, но и потом... давай не станем их разлучать? Ты же видела его? Неужели ты думаешь, что индеец отступит? – Мэттью это понял, принял как неизбежное в дни, что наблюдал за дочерью. Осталось принять и Паркер.

Последняя попытка Кэтлин избежать разлуки с самым любимым человечком на свете вовсе не показалась ему глупой:

– Пусть переводится в Финикс!

Агент усмехнулся: он думал об этом в самолёте и готов к переменам.

– Мне тоже?

– Что «тоже»? – удивилась она.

А вот это немного обижало Мэтта. Брюнетка даже не рассматривала вариант объединения в одну семью. И всё же он уточнил, не скрывая надежды в голосе:

– Перевестись?

– Не путай нас с ними! – ответила она не терпящим возражения тоном, рубанув рукой воздух.

Вот так. Никаких надежд. Вуд ухмыльнулся, его не так просто выбить из колеи или сломить. Он готов ожидать, сколько потребуется, и делать это настойчиво!

– Но...

– Никаких «но»! – Паркер не дала договорить. – Мы с тобой уже обсуждали это.

– Из-за Бейна? – эти слова вырвались сами собой, и агент тут же о них пожалел, но было поздно.

Кэт мгновенно поникла. Ей всегда плохо удавалась роль стервы.

– И из-за него в том числе! Не дави! Ну, зачем ты делаешь это снова со мной? – Коричневые глаза увлажнились. – Всё так сразу навалилось: Лилибет, ты, он… Я не могу выбросить его как ненужную вещь, одним днём, одним словом. Ты не знаешь Бейна! Не понимаешь, на что он способен. Он очень хороший человек. Чуткий, добрый, верный… – Взгляд карих глаз выражал страдание. – Думаешь, так просто обижать любимых?

– Но со мной ты делаешь это! – И снова слова, сорвавшиеся помимо воли, но слышать, что любят кого-то помимо тебя, невыносимо. – Говоришь о нём, перечисляя достоинства преданного домашнего животного.