Желание (СИ)

Я вдруг поняла, что наша встреча в этом коридоре была подстроена. Они решили проверить, правдиво ли то, о чем кричали все газеты в Ллерии? Действительно ли мы с Тайлером пара? Теперь есть все подтверждения. С этого момента у них есть все нити, чтобы заставить нас всех — Шена, Тайлера и меня — делать, что прикажут. Ничего не сказать, грамотный подход.

— Я попрошу вас, Летиция, вернуться в свою комнату. Проводите ее.

Я беспомощно взглянула на Тайлера. Тот только молча кивнул.

— А с вами, Тайлер, мы побеседуем с глазу на глаз, — услышала, уходя.

Следующие сутки я не выходила из комнаты. Точнее, меня не выпускали.

Тан говорил, что я не пленница, но верилось в это с трудом. Дважды я пыталась выйти, но оказывалось, что возле дверей стоит караульный.

— Вам не положено покидать комнату, — вежливо сообщал он. — Вернитесь обратно, пожалуйста.

Я молча хлопала дверью и возвращалась. А потом мерила комнату шагами, иногда замирала возле окна и смотрела как тяжелые мутные облака медленно ползут с горных вершин. Где-то там, возможно сидели старейшины шаянов и записывали в книги то немногое, что осталось от множества миров.

Вечером мне сообщили, что Шеннард пришел в себя, и я могу его увидеть. Брату вкололи лошадиную дозу лекарств, и он проспал два дня. Врач, который пришел ко мне, сказал, что Шен в порядке и с ним все будет хорошо.

Меня провели в медицинский отсек.

— Ваш брат там, — доктор указал на дверь. — Можете пройти.

Я благодарно кивнула, открыла дверь и тут же замерла на пороге.

Шен лежал на кровати, к его руке была подведена трубка капельницы. Бледный, небритый, с темными кругами под глазами, он казался беспомощным. Волосы отросли и рисунок, тщательный выбритый умелыми парикмахерами, исчез.

— Лети, — улыбнулся Шен.

Я не могла двинуться с места. Этого просто не может быть! Так не бывает.

У столика с лекарствами спиной ко мне стояла Берта. Она готовила шприц, чтобы сделать Шену укол. Я снова видела строгую прическу и выбившийся из нее локон, ловкие движения и слышала тихий робкий голос. Берта стала прежней? Не той решительной девушкой с горящими глазами, что вытолкнула меня в холодный тоннель среди ночи.

— Здравствуйте, — девушка обернулась и кивнула. — Я дам ему укол и он быстрее придет в себя. Ему еще трудновато говорить, так что немного подождите, хорошо?

Я рассеянно ответила «да», прошлась и села на край кровати, взяла Шена за руку, пока еще очень слабую.

Медсестра оказалась простой очень похожей на Берту. Где настоящая Берта, я могла только гадать. Странное ощущение — думать о человеке, благодаря которому ты жива.

— Шен, как ты?

Он слабо сжал мою ладонь:

— Мне очень хреново. Но жить буду.

— Конечно, будешь, конечно. Шен, я видела Тайлера. С ним все в порядке, а вот про остальных не знаю ничего. Еще я узнала о наших родителях…

Я замолчала, не зная, стоит ли говорить ему все сразу.

— Ну? — нетерпеливо спросил Шен.

Он заметно разволновался, лицо вмиг изменилось.

— Говори, Лети! — Шен сказал это раздраженно, а потом прикрыл глаза и добавил тихо: — Лет, у меня нет сил вытаскивать у тебя по слову в час.

— Отец под домашним арестом, а Марилен после нервного срыва.

— У нашей мамочки сорвало крышу, не пережила потери короны…

— Шен, ты что? — чего-чего, а таких слов я не ожидала.

— Брось, Лет. Ты не хуже меня знаешь, что для нашей Марилен мы лучше бы подохли, чем стали преступниками.

— Шен, она наша мать.

— И что? Она всегда хотела «сохранить лицо». Если бы не ее желание свести тебя с Томмардом, может, все бы случилось по-другому.

— Ты это о чем?

— А ты вспомни, как она уговорила тебя с ним помириться. Вспомни, что произошло, Лети!

Я была бы рада все вспомнить. Это бы помогло мне самой. Но я не могла при всем желании. Летиция отдала свое тело и свое место, а память слишком ценный дар, чтобы просто так с ним расставаться.

— Да, я помню, Шен… Но я думаю, сейчас не время вспоминать старые обиды, да? Марилен не лучше, чем нам. Мы все пострадали.

— Марилен воевала за наше положение в обществе, а я его всегда ненавидел. Знаешь, Лет, я бы запросто отдал все свои ступени, все привилегии. Лучше перебиваться с хлеба на воду и жить в трущобах, чем знать, что Хейли больше нет.

— Шен…

Я погладила его по руке.

— Именно из-за того, что мы Кастелли, Лети, — проговорил Шен, глядя на меня. — Из-за постоянного стремления зачем-то быть выше, мы оказались здесь. Понимаешь?

По моей щеке покатилась слеза. Не потому что мне было его жаль, а потому что было страшно его слушать.

— Шен, не говори так. Разве мы выбираем, кем нам быть?

— Ты права, Лет. Но я не могу простить себе ее смерти. Просто не могу.

Бедный-бедный Шен. Ему придется жить с этим ужасным грузом. Ему, мне, Тайлеру — нам всем. Смерть Хейли стала страшной отправной точкой, после которой никто не останется прежним. После нее прошло так мало времени, а мне казалось, целая мучительная вечность.