Желание убивать. Как мыслят и действуют самые жестокие люди

«Если бы не профайлинг, мы бы так и не установили самого вероятного подозреваемого по этому делу, — сказал Ресслер. — И он продолжил бы убивать. Ведь у местных оперативников было сколько угодно оснований не рассматривать Майрхофера в качестве убийцы. А правильный ответ был за нами».

И все же, хотя в целом Майрхофер соответствовал психологическому портрету разыскиваемого неизвестного преступника, методологическая и практическая стороны профайлинга нуждались в многочисленных доработках. Внимательно изучавшим это дело было затруднительно обнаружить какую-либо четкую связь между анализом и прогнозами профайлеров. В сущности, в данном случае многое определялось спонтанными решениями и интуацией. Ремарка Муллани: «У меня создалось впечатление, что Майрхофер может быть подконтролен женщине» показывает, что сотрудники в большей степени полагались на свои внутренние убеждения, чем на системные подходы.

Ресслер понимал, что для проведения успешных расследований профайлеры нуждаются далеко не только в чутье. Им нужно опираться на некую сравнительную базу. Он воочию убедился, что чем больше информации о насильственных преступлениях накапливается в ОПА, тем успешнее работают сотрудники отдела. Закрытые дела дают базу для понимания текущих. Отчасти по этой причине он взял шефство над Дугласом в конце 1970-х годов: это была возможность делиться знаниями и информацией с новоиспеченным профайлером без заранее сформированных представлений. По той же самой причине впоследствии он проявил интерес и ко мне. Ресслер понял, что вопросы, поставленные в моем исследовании об изнасилованиях, имеют целью выявление внутренней мотивации преступника. На него произвело впечатление то, каким образом я умудрилась перевести невероятно сложную человеческую тему травмы на язык количественной информации и обоснованных научных данных. Он верил, что у меня получится применить аналогичные методы для понимания на первый взгляд иррационального мышления серийных убийц. И, что еще более важно, он верил в меня.

* * *

Мы с Ресслером сразу же поладили, а затем прониклись взаимным уважением друг к другу. Я высоко ценила его видение криминального профайлинга, а он ценил мою дотошность в исследовательской работе, результаты которой ложились в основу всех аспектов профайлинга.

Мы решили разбить нашу работу на три этапа, каждый из которых строился на результатах предыдущего. А поскольку никто и никогда не пытался разобраться в психологии серийных убийц, нам следовало сделать так, чтобы каждый этап имел самостоятельную ценность.

Первый этап был продолжением усилий Ресслера и Дугласа в области анализа безмотивных преступлений. Впрочем, мы достаточно быстро убедились, что эти преступления были отнюдь не безмотивными. Обычно в них присутствовала сексуальная подоплека, часто остававшаяся незамеченной в ходе первоначального расследования. Наша цель состояла в создании некоего каталога типов преступников с тем, чтобы можно было сопоставлять их схожести и различия.

На втором этапе рассматривались серийные убийцы. Он был ориентирован на анализ информации из архивов полиции, судебных дел и, самое главное, из интервью с тридцатью шестью осужденными убийцами, в преступлениях которых присутствовали элементы сексуального насилия. Задача второго этапа состояла в том, чтобы проникнуть в глубины сознания преступников и увидеть их истинную сущность, определяемую моделями поведения и поступками.

Третий этап предусматривал развитие собственно криминального профайлинга. Это была своего рода квинтэссенция знаний, почерпнутых в ходе первого и второго этапов. Понимая устройство сознания убийцы в виде набора основных составляющих психики, поведения, фантазий и интенций[17], мы сможем использовать эти сведения в процессе создания психологического портрета преступника. Мы понимали свою задачу именно так, поскольку, по сути своей, серийные убийцы следуют определенной модели поведения. И при ближайшем рассмотрении становятся понятными даже их самые иррациональные действия.

Еще в самом начале первого этапа работы мы пришли к выводу о том, что в картине преступления обычно присутствуют закономерности, позволяющие определить его принадлежность к одному из трех типов. Это организованные (спланированные и продуманные), дезорганизованные (незапланированные и спонтанные) или смешанные (сочетающие в себе особенности как организованных, так и дезорганизованных) преступления. Различия между ними связаны с появлением и развитием фантазий об убийстве.

Организованный убийца всегда имеет четкий план и выслеживает или поджидает подходящую жертву. Импульсивную агрессию дезорганизованного убийцы провоцирует некое событие. А убийца смешанного типа обычно действует по заранее намеченному плану, но если происходит «сбой», то преступник мгновенно превращается в дезорганизованного.