Желания для Серебряной рыбки

Может от того, что до чертиков устал, может от этих казусных ситуаций и пустоши на десятки километров, но именно Саратовская область, не в обиду всем саратовцам показалась ему самым нищим и самым забытым богом местом. И в самом деле, сменившая в свою очередь Волгоградская область, качеством дорог, хоть и не отличалась, но пейзажи чаще радовали глаз наличием водоемов, временами вдалеке проявляла свое существование река Волга. Чувствовалась оживленность, люди и поселки не были редкостью. Радио снова заголосило непонятным волгоградским "Белым лебедем", чем-то похожим на "Дорожное радио", но зато уже не было ощущения, что за время их пути случился апокалипсис, и все вымерли. Никита улыбнулся своей возникшей бредовой мысли. Устроившись удобно на заднем сиденье, он рисовал в воображении Саратовскую область "Зоной мертвых" где редкие местные жители, попадающиеся на пути, превращались в зомби и кровожадно бросались на их машину. Прикорнувшая, рядом Анька, вытянув беспардонно на него ноги, время от времени удачно выходила в интернет, отправляя и получая сообщения через «ватсап». Связь с миром существовала. Равнодушно наблюдая, Никита легонько массировал и поглаживал ступни и пальчики девушки, и вскоре не заметил, как уснул.

На удивление уснул крепко, сколько проспал, не знал, но открыв глаза, почувствовал, что выспался. Шея и спина затекли. Хотел выпрямиться, но только сейчас обратил внимание, на теплоту в районе диафрагмы. Анька тоже уснула и в поисках удобного места устроила голову на его груди. Спала крепко и сладко, едва приоткрыв рот, выпуская из него размеренные тихие потоки воздуха. Предельно аккуратно, стараясь не разбудить, опустил ее голову на колени, повел плечами, вытянул шею, ломота отступила. Снова взглянул на девушку. В спящем виде она выглядела еще более нежной. Даже растрепанные волосы не портили вид и умиляли. Едва прикасаясь пальцами, убрал с лица прядь, выбившуюся и прилипшую от мелкой испарины на лбу. Жарко. В салоне выставлен климат-контроль, но от их соприкасающихся тел несло жаром. Это неожиданно возбуждало. Мозг в заданном направлении начал прорисовывать картинки, рука невольно после откинутого локона, заскользила дальше. Заправил за ухо, спустился на ключицу, большим пальцем очертил оголенную, выпирающую косточку. Кисть сползла еще ниже на упругую округлость, ногтем едва заметно скребнул ткань, там где, по всей видимости, должна быть чувствительная вершинка. Неровно выдохнул, усилием воли подавил желание сжать ладонь. Убрал руку, воровато поглядывая в зеркало заднего вида — все внимание Олега на дороге. Внутренне расслабился, умиротворение растекалось по жилам, снова наслаждаясь фантазиями стал разглядывать спящую красавицу. Возникло острое навязчивое желание оказаться в уединении вдвоем, в комфорте и в прохладе, предаваясь неспешным ласкам. Податливое голое невинное тело, вздрагивающее под его прикосновениями, мягкие волосы, гладкая кожа, теплые влажные губы, нежные руки, острые иногда впивающиеся ноготки, блаженные стоны и бесконечные движения. Никита еще раз тяжело вздохнул. Нарастающее возбуждение начало упираться девушке в загривок. Его рука бесконтрольно опустилась ей на живот, ныряя под футболку, пальцы едва зашли под пояс шорт. Посмелее бы движение и можно ощутить ее внутреннюю влагу, проникнуть пальцем внутрь, довести до экстаза, увидеть растекающееся блаженство. Снова скосил взгляд на водителя, и снова они не в фокусе его внимания. Рука смело ушла под футболкой выше. Жадно и в то же время легко обхватил грудь, пальцами ловко освободил из под лифчика сосок, перекатывая, аккуратно сжал.

Анька дернулась, резко проснувшись. Широко открыла глаза, еще не совсем соображая, что происходит. Никита, не стесняясь, продолжал ласкать ее, губы растянулись в полуулыбке, взгляд не отводил, смотрел нагло, прищуренно. У нее в голове набатом зазвенел сигнал о невозможности происходящего — надо отпихнуть его руку, возмутиться, наверное, даже можно залепить пощечину, но она почему-то продолжала смотреть в его потемневшие глаза, слушала затылком отдающийся у него в животе оглушительный стук сердца. Вторая его рука приблизилась к ее лицу, пальцы погладили щеку, губы, подбородок, снова волосы, пропуская сквозь пальцы локоны — у основания влажные, вспотевшие, ласково перешел на шею. Другая рука, которая только что возмутительно щупала ее, теперь делала это восхитительно. Преступно хорошо и сладко. Во рту сладко, в животе сладко. Хотелось растянуться и выгнуться. Может это сон? Нельзя такое в реальности — закрыла глаза, отвернулась. Но ощущения были слишком настоящие для сна. Приятные, но постыдные — развратные. Зачем? Как потом смотреть ему в глаза? Словно сбросив морок, вскочила, скинула с себя его руки, угрюмо осуждающе нахмурилась, поправила одежду. Вид по-прежнему милый и взлохмаченный. Даже такая нахохлившаяся и взъерошенная она была очаровательна. Никита взлохматил ее еще больше, засмеялся, потянул к себе упрямо упирающуюся, жарко зашептал:

— Милаха, ты прелесть.