Желания

По правде говоря, Тренди испытал облегчение. Он продолжал сомневаться, а вернее, у него просто не было времени привыкнуть к наваждениям. Казалось, его должна была бы подготовить к этому любовь; но он все еще не мог отказаться от приобретенной за годы исследований привычки делать умозаключения после долгих наблюдений того, что он для себя называл, возможно, слишком расплывчатым и простым словом — «реальность». Тренди оставался одним из немногих приверженцев истины. Во время ночных прогулок он иногда замечал в глубине одного украшенного лепниной и деревянными панелями дома статую Вольтера, усмехавшегося, казалось, только ему одному. Тренди понимал Нюманса, которому нравился мир, населенный страдающими умами, призраками, тайнами, это было его дело, ему нравилось представлять свою возлюбленную колдуньей, и, возможно, действительно, он мог удержать ее рядом с собой, только заинтриговав псевдотайнами библиотеки. Сам же Тренди уже начал уставать от магических книг и непонятных формул, поисков души в сердце вещей, ужасных преступлений проклятых моряков. Он пресытился колдовскими книгами, рассказывавшими о фантастических рыбах. Даже ангелы начинали его утомлять. Но всякий раз, когда он громко выражал свое неприятие Черной империи, Нюманс отвечал со свойственными ему назидательностью и высокомерием: «Несчастная любовь бывает либо очень глупой, либо очень умной. Если хочешь вернуть Юдит, у тебя нет выбора. Ты должен найти, просчитать и выиграть. Найти средство вновь ее завоевать. А потом удержать. Как я Беренису. Секрет находится здесь, в этих книгах. Как и все другие секреты».

Однако разум Тренди и здесь нашел приемлемый выход: классификацию демонических образов. А они были почти столь же многочисленны, как виды рыб. Он уже собирался привести их в порядок по методу, который применял к деформированным рыбьим позвонкам, когда Нюманс согласился наконец открыть ему отдел периодики. Тренди настолько разобрало любопытство, что за несколько ночей он проштудировал все материалы, касавшиеся прошлого Командора.

Тренди начал со всемирных ежегодников. Хотя он сомневался в написании имени (и не он один, похоже, журналисты все время наделяли Командора самыми фантастическими именами — Адеджи, Атжи, Хаджи), он откопал не так уж мало. В биографических статьях содержались почти те же самые сведения, однако встречались некоторые неточности. Очевидно, так было нужно самому Командору. Мануэлю Адьи — так на самом деле его звали — было чуть больше пятидесяти лет (согласно статьям, от пятидесяти двух до пятидесяти четырех). А в одном журнале утверждалось, что ему пятьдесят семь. Официально он родился в Париже, что противоречило легенде, бытовавшей в провинции. Никто никогда не упоминал ни о его родителях, ни о его профессии. Этот человек не был богатым бездельником, но, похоже, не любил рассказывать, чем занимается; вероятнее всего, у него было какое-то собственное дело. Адрес его никогда не менялся: частный особняк недалеко от набережной Орсэ. Ни одна из его вилл — ни на озере Лаго-Маджоре, ни на кап д’Эль, ни тем более «Дезирада» — в ежегодниках не упоминалась. Название последней Тренди обнаружил только в газетной хронике. Зато в рубрике «Хобби» Тренди прочитал удивительные сведения о его коллекции старинных карт Таро. После первого, поверхностного изучения биографии Командора многое осталось для Тренди неясным. Но даже в самых известных справочниках ни разу не упоминалось, что Командор был женат, нигде его имя не связывалось с именем Ирис Ван Браак или с Констанцией фон Крузенбург и его страстью к опере. Отмечалось лишь, что он учился в одной из самых престижных школ, выпускники которой обычно делали блестящие карьеры; однако этот факт, видимо, просто свидетельствовал о принадлежности Командора к интеллектуальной элите, как к своего рода братству.

Становилось совершенно очевидно, что этот человек любил тайны. Он не желал идти в ногу со временем. Тренди перешел к иллюстрированным журналам и очень быстро нашел ответы на многие вопросы. Пролистав номеров десять «Вог» и «Харпере базар», он обнаружил, что Командор известен в мире кино. Многочисленные фотографии запечатлели его на премьерах, приемах, мировых фестивалях, в круизах — и всегда в компании очень молодых и очень красивых актрис. И во всех случаях успех этих актрис был огромен, но скоротечен: одна умерла при невыясненных обстоятельствах, другая погибла от наркотиков и алкоголя, третья оставила кино, четвертая тоже умерла. Слава этих звезд экрана была мимолетной, как метеорит.