Желанию нет предела

Пока он тщетно боролся и цеплялся за драгоценную верность, я опустила голову. Глядя на его пенис, огромную пурпурную шишку, я улыбнулась и до упора отодвинула крайнюю плоть. «Если бы только Джим мог видеть меня, — подумала я, открыла рот и приблизилась устами к члену мужа своей подруги. — Если бы только Джим мог посмотреть, как я сосу член другого мужчины! Если бы только Сэлли сейчас могла взглянуть на меня!»

Тони тяжело дышал, дрожа от ожидания, пока я приближалась, дразня и мучая его. Я никогда не брала в рот член другого мужчины и потеряла голову от возбуждения, дошла до неистовства от похоти. Каков вкус у его шишки, спермы, которая вырвется наружу? Неужели у всех мужчин сперма одинакова на вкус? Сколько подношений он выкачает в мой рот, пока я буду ласкать его член?

Высунув язык, я облизала кончик твердого члена — теплого, солоноватого. Пенис пульсировал в моей руке, и Тони содрогнулся, откинувшись полулежа на диване, подал вперед свои бедра и ждал неизбежного — когда мои губы сомкнутся на его инструменте, а мой язык начнет ласкать его.

Я обрела силу, способность дразнить и мучить, разорвать брачные обеты, нарушить верность, сломать непрочные стены, защищающие драгоценную семейную ячейку. И я пользовалась этой силой!

Взяв его шишку в рот, я опустила голову, сосала его стержень, вбирая сколько его внушительного пениса, сколько могла. Тони издал протяжный, грудной стон мужского удовольствия, пока я двигала головой туда-сюда, пользуясь ртом, словно влагалищем. Смакуя соленый вкус шелковистых подношений Тони, я мыслями вернулась к его жене Сэлли. Это был пенис Сэлли, ее собственность. Этот пенис утолял страстные желания влагалища моей подруги, таранил ее шейку матки, приносил ей райское наслаждение, умасливал любовью это священное вместилище. Это был пенис с большой буквы, ее пенис, который она сосала, любила, ласкала, целовала, которым дорожила. Но теперь им завладела я — полностью и целиком!

Меня пронзило волнующее ощущение удовлетворения, оно встрепенуло мое тело и разбудило разум. Я испытывала не только физическое удовлетворение, но и внутреннее удовлетворение, которое чувствуешь; когда обладаешь властью. Я едва могла поверить в то, что творю с мужем лучшей подруги, как легко расколоть женатого мужчину, заставить его пасть на колени. «Неужели все мужчины так слабы и жаждут сдаться на милость женщине? — думала я, когда он постанывал и мой извивавшийся язык приближал его к оргазму. — Неужели так легко уничтожить брак, продолжавшийся несколько лет?»

Опьяненная легкой победой, я быстрее задвигала головой туда-сюда, схватила его твердый стержень у основания и воспользовалась языком, чтобы извлечь из него сперму — сперму Сэлли. Обхватив мою голову, Тони содрогнулся и крикнул:

— Кончаю! — Я думала, не оставить ли его в этом положении, не бросить ли на грани извержения. Но нет, я тоже хотела получить удовольствие. — Кончаю! — снова простонал он, когда его шишка разрядилась у меня во рту и извергла струю спермы, обдавая глотку, орошая язык. Боже, как я тосковала по вкусу секса!

Смакуя его мужские подношения, я сосала и ласкала языком пульсирующую, пурпурную шишку, пока он заполнял мой рот белой жидкостью. Глотая изо всех сил, я замедлила ритм, когда он попытался остановить меня, прекратить сладкую сексуальную муку. Держа полный рот спермы, я по собственной греховности позволяла ей стекать с губ по подбородку. Сев на диван, заглянула в бездонные глаза Тони, а пальцами продолжала водить по его влажному члену. Облизывая губы, я дала ему возможность увидеть, как на них сверкает сперма, и улыбнулась ему в ответ.

— Тебе было хорошо? — спросила я, отлично понимая, что он чувствовал нечто большее, чем просто хорошо!

— Это было… Боже, это было… — он тяжело дышал и, откинувшись на спину, ожидал, когда последние волны удовольствия покинут его подрагивавшее тело.

Когда я отпустила его шишку, пенис безжизненно упал на брюки, и я снова вспомнила Сэлли. Что бы она сказала, что бы сделала, увидев теперь своего мужа? Она бы почувствовала себя, как и я, когда Джим неожиданно сообщил о своей измене, а может, и гораздо хуже. По меньшей мере, я не видела Джима с Кэролайн, в моей памяти не запечатлелась непристойная картина, как это произошло бы с Сэлли, если бы та увидела своего любимого мужа на диване с блестевшим от моей слюны пенисом — с его спермой, струившейся по моему подбородку.

Взглянув на часы, Тони сморщил лицо от чувства вины, его брови нахмурились от муки. Тони спрятал пенис в брюки и застегнул ширинку на молнию. «Улики», — задумчиво пробормотала я. Он сразу побежит в ванную, как придет домой, смоет мою слюну, свою сперму — доказательства неверности. Но то, что он сделал, никогда не изгладится из памяти, затаится в темных углах сознания — начнет изводить, пожирать его совесть.