Желанная

Оба замолчали, думая о далеких возлюбленных. Эдуард поклялся, что, если кампания затянется, он найдет способ переправить крошку Жанетт через Ла-Манш. Он истосковался без сладостно-нежного тела и отчаянно нуждался в Джоан, которая одна могла отвлечь его от суровой реальности и необходимости постоянно быть настороже. Его с детства учили быть бесчувственным, невозмутимым воином, бесстрашным полководцем, железным человеком. Но, стоило битве закончиться, душа требовала исцеления, забытья, и никто, кроме Джоан Кент, не мог дать этого Эдуарду.

Кристиан Хоксблад пытался заглянуть в собственную душу. За последнее время это случалось все чаще. Он знал, что может найти убежище в эротических фантазиях, заставлявших забыть об ужасах бойни, но за последнее время грезы его стали совсем иными. Он мечтал о собственном доме и семье. Кристиан слишком долго бродил по свету и сейчас хотел бросить якорь, жаждал быть окруженным сыновьями и дочерьми, теплом, лаской и любовью.

Кристиан подумал об Уоррике и почему-то впервые обрадовался, что его отцом был сам Гай де Бошем. Как хорошо делить с ним ответственность за солдат и быть соединенным узами крови с человеком, кому не все равно, жив ты или мертв.

И только потом он позволил себе вернуться мыслями к Брайенне. Роберт умело сыграл на сострадании, вынудил ее дать согласие на свадьбу. Как просто получить желаемое — достаточно, чтобы тебя всего лишь пожалели! Но Хоксблад намеревался завоевать Брайенну любой ценой. Он и Роберт стали соперниками, и, хотя война еще не объявлена, Кристиан не сомневался: столкновение неизбежно. Он не пытался ускорить события, понимая, что исходом войны может быть полный крах. И, если победителем окажется он, хрупкое перемирие и зарождающая симпатия между ним и Уорриком исчезнут без следа, как листья, унесенные ветром.

Но Кристиан постарался отогнать мрачные мысли и мечтать о своей даме — вообразить ее красоту, не упуская ни малейшей детали. Он сосредоточился и прошептал:

— Приди ко мне.

Брайенна свернулась в постели спиной к Джоан, уговаривая бога сна Морфея унести ее в своих объятиях, и наконец погрузилась в сон.

Она очутилась в Бедфорде… Как спокойно!.. Как хорошо!.. Она в саду, окруженная тремя детьми. Ее детьми. Двое мальчишек-крепышей и забавная плутовка-дочь. Все охвачены приятным волнением — сегодня должен вернуться отец. Но она взволнована больше всех, не в силах усидеть на месте. Ее муж для нее — озаряющее жизнь солнце, центр вселенной.

И хотя она позволит детям подбежать к отцу первыми, но с трудом удержится от того, чтобы не ринуться к нему и не броситься на шею. Она с наслаждением думала о той минуте, когда их взгляды встретятся: она увидит аквамариновые глаза! Он будет ласкать ее ими, и супруги с трудом дождутся, пока наконец смогут остаться наедине.

Матерь Божья, он дома! Она откинула волосы и приподняла юбки, охваченная сладостным порывом.

— Брайенна, Брайенна, куда ты собралась? — настойчиво спрашивала Джоан.

Брайенна, слегка смутившись, обернулась, посмотрела на встревоженную подругу, сидящую на постели.

— Я… я ничего не понимаю, — призналась она. — Может, я стала лунатиком?

Вернувшись в постель, она скользнула под одеяло и начала вспоминать, что было во сне. Какой счастливой она ощущала себя в окружении дружной семьи!

Девушка всем сердцем надеялась, что сон сбудется, и даже немного завидовала тому, что у Джоан будет

Брайенна понимала, что, родив ребенка, никогда больше не будет одинокой. И тут она вспомнила все!

Брайенна крепко стиснула веки. Господи, ведь у сыновей были угольно-черные волосы, и она знала, к кому ноги так послушно несли ее!

Понятно, что нельзя управлять снами. Так почему же она чувствует себя такой виноватой? Нужно приказать себе не думать о нем, забыть навсегда. Она искренне хотела стать хорошей женой Роберту де Бошему, а для этого нужно избавиться от мыслей об Арабском Рыцаре!

Глава 26

На следующее утро после битвы при Креси король в сопровождении вельмож и герольдов объезжал залитое кровью поле брани. Хотя в это трудно было поверить, но король Богемии, десять принцев и граф Алансонский погибли. Племянник Филиппа граф де Блуа и его зять герцог де Лоррен тоже были убиты. Граф Фландрский, предполагаемый союзник Англии, заплатил огромную цену за предательство. Англичане сумели уничтожить больше тысячи рыцарей и тридцать тысяч солдат, потеряв при этом всего несколько сотен.

Филипп Валуа смог скрыться, но его армия была рассеяна, а флот уничтожен. Ни одному французскому монарху не довелось претерпеть такого унижения. Сын Филиппа, Жан, командующий армией в южных провинциях, прибыл слишком поздно, чтобы помочь отцу. Узнав, что их победила армия в несколько раз меньше численностью, Жан с презрением отозвался о полководческих способностях Филиппа.