Желанная

— Мы с Глинис спустимся в зал. Джоан тоже попросила принести ей ужин в спальню. Может, вам и впрямь следует пока держаться подальше друг от друга.

Брайенна продолжала молчать, и Адель, пожелав ей доброй ночи, удалилась. Вздохнув, девушка взяла листок пергамента и начала рисовать увиденную на турнире лошадь в чепраке, затмевавшем яркостью даже павлинье оперение. Обычно ей прекрасно удавались изображения коней — голова должна быть узкая, глаза серые, как у сокола, грудь широкая и квадратная, ляжки округлые, а крестец подобранный. Но на этот раз Брайенна с раздражением оглядела то, что получилось, и отбросила пергамент.

— Не лошадь, а собака какая-то, — презрительно фыркнула она.

Как ни пыталась отвлечься, а мысли постоянно возвращались к Джоан. Брайенна снова принялась рисовать, но уже рассеянно.

Прямо на нее с листа пергамента смотрело лицо Кристиана Хоксблада. Она раздраженно швырнула уголек и стерла с пальцев черные пятна. Тяжело вздохнув, Брайенна вновь уселась у окна.

Дверь в комнату Джоан Кент тихо отворилась, и на пороге появился принц Эдуард в черной мантии, вышитой золотыми валлийскими драконами. Джоан с криком радости бросилась к возлюбленному, и тот страстно сжал ее в объятиях. Девушка была так мала ростом, что ее макушка едва доходила до груди принца. Прижавшись ухом к этой сильной груди, она слушала гулкий стук сердца и не могла наслушаться.

— Ваше высочество, как вы успели добраться сюда раньше нас?

— Милая, не называй меня «ваше высочество», это сразу создает преграду между нами, а Господь знает, их и без того немало.

— О, Эдуард, я так боялась, что мы больше никогда не увидимся наедине.

— Отныне это станет моей главной целью, Жанетт. Принц почувствовал, как боязливо дрожит девушка.

— Я… я не хочу выходить замуж за Уильяма де Монтекьюта.

Эдуард нежно поцеловал сверкающие волосы, приподняв пальцем подбородок Джоан, взглянул ей в глаза, блестящие от непролитых слез, и сказал, подчеркивая каждое слово:

— Не волнуйся, моя любовь, ты не станешь его женой.

— Но король…

— Король — любовник Кэтрин де Монтекьют и не может ей ни в чем отказать. Верь мне, милая, я сумею найти выход для нас.

Джоан потрясенно замолчала. Весь двор пребывал в твердой уверенности, что король ни разу в жизни не изменял жене. Подумать только, ведь королева Филиппа снова беременна!

— Он очень осторожен и всячески оберегает репутацию Кэтрин. — Эдуард словно прочел ее мысли. — Я купил дом в Лондоне, где мы сможем без помех встречаться и проводить время наедине.

Его слова как бы объединили ее и Кэтрин.

Джоан уже дрожала всем телом. Сейчас принц дал понять, что намеревается стать ее любовником. Сильные пальцы Эдуарда начали выплетать коралловые ленты из ее кос.

— Я так долго ждал этого. Наконец мы проведем вместе всю ночь, — хриплым от желания голосом пробормотал принц. — Ты позволишь мне любить тебя?

— Да! — страстно воскликнула Джоан. — И, что бы ни ждало нас в будущем, никто не сможет отнять у нас эту ночь.

Эдуард сел в массивное мягкое кресло, притянул ее к себе, посадил ее на колени, губами снимая слезы с ресниц, припадая к розовому ротику и наслаждаясь его сладостным вкусом.

— Господи, ты вся — словно вино, сдобренное медом…

Поцелуи становились все крепче, и Джоан почти без сознания прильнула к возлюбленному, словно боясь, что их сейчас разлучат.

Обезумев от желания, принц дрожащими руками попытался снять с нее тунику, но не смог, и Джоан пришлось самой развязать шнурки. Оставшись в прозрачном нижнем платье, она вновь прильнула к нему.

— Джоан, ты нежна, словно цветок, — прошептал Эдуард. — Как ты можешь любить такого неуклюжего медведя?

— Эдуард, ты не медведь, а мой нежный, идеальный, прекрасный рыцарь.

— Я хочу раздеть тебя. С чего начать?

Он неожиданно показался таким юным и неопытным, что Джоан в тот же момент почувствовала себя зрелой женщиной. Она подняла юбки, открыв чулки с изящными, вышитыми жемчугом подвязками. Эдуард с трепетом, медленно, дюйм за дюймом, скатывал чулки с ее ног, и его рука невольно прокралась сзади под юбки, чтобы погладить шелковистые бедра.

С губ Джоан сорвался вздох наслаждения, и тут его рот впился в розовые губы, а язык глубоко проник в душистый грот. Рука меж тем искала другую, такую же сладостную пещеру, и, когда их языки сплелись, Джоан с тихим вскриком приоткрылась навстречу этим нетерпеливым пальцам.

Осторожно обведя нежные складки, указательный палец скользнул в потаенную расщелину, в поисках драгоценности, скрытой в глубине ее женского естества.

Джоан резко втянула в себя воздух, ощущая тепло, исходящее от его руки, и чувствуя еще больший, почти испепеляющий жар его чресел, прижатых к ее ягодицам. Только сейчас она поняла, что под мантией у Эдуарда ничего не было, и девушку охватило страстное желание взглянуть на его мужское великолепие.