Желанная для слепого дракона (СИ)

Я почувствовала, как на голове шевелятся волосы. От страха! От понимания, что в моей голове сломался тумблер, или компьютерная программка, или еще что-то, что отвечает за сохранность меня. Я еще молодая и глупая, согласна, но не до идиотизма же! Откуда в доме Хорецкого такой пол!

- Дженни, детка, ты же понимаешь наше положение? Моя птичка с язычком змеи… - послышались причмокивания. В общем, парочка целовалась. – Не забывай свои обязанности, иначе, герцог Флиор не пожалеет тебя, мой цветочек.

Голые ступни у моего носа сделали шаг от мужчины.

- Знаю, Гарл, - прошипела женщина. – Не учи, все под моим присмотром, мышь не проскочит.

- Надеюсь, крошка… Уж слишком ты хороша, чтобы…

- Не шипи, змеюга!

У-у-у, как она заговорила. Сюси-пуси закончились, и неизвестная мне Дженни показала зубки.

- До встречи, детка, - на мужика ее обиды не подействовали, он затопал тяжеленными сапогами к выходу и хлопнул дверью.

Мы с Дженни остались в комнате одни. Она молчала, только вздыхала, потом наконец-то обулась, прошлась по комнате, и через минуту тоже вышла из комнаты.

А я осталась одна.

- Что за черт, - пробурчала и вылезла из-под кровати… Где я?!

Меня пробрала оторопь, коленки дрогнули, перехватило дыхание. Комната, в которой я очутилась напоминала декорации игрового костюмированного фильма времен Генриха Наваррского, или Ричарда Третьего. Стены грубой кладки. Одна из них укрыта гобеленом, тяжелая мебель, явно здесь живет не богач, и все какое-то… вонючее, что ли… Я рванула к окну и застыла столбом.

Окно комнаты выходило во двор, по которому бегали дети в серых, грязных штанах, а за ними носилась тетка с мокрой тряпкой. Чуть дальше тянулись грязные каменные сарайки, от которых несло запахом свиных какашек… Ой, простите, навозом. Я неуверенна, что знаю точно, как называется переработанный продукт жизнедеятельности у хрюшек.

Глаза не верили, в груди кольнуло. От страха, от паники. Стоп! Думай, Аля, думай. Или у тебя галлюцинации, вызванные стрессовой ситуацией, или тебя накачали чем-то таким, что вызвало галлюцинации. Хрен редьки не слаще. Одно и тоже.

А что, если это результат допроса господина Каверина, начальника охраны Хорецкого?! Меня прошиб пот. Очень не хотелось верить, что ребята пошли таким грубым путем. Я-то боялась, что меня объявят воровкой и вызовут полицию. И кому она, наша полиция поверит? Мне, студентке музыкального факультета педуниверситета, устроившейся на летнюю подработку горничной? Спасибо, Коля Зотов, пристроил!

Или полиция поверит законной жене Хорецкого? Да к бабке не ходи, кому она поверит.

А что, если это приказ самой Лерочки? Мужа нет, она за хозяйку. Вот и потребовала, чтобы меня накачали гадостью?...

Нет, не логично. С уколом или без укола, я скажу только правду.

И тут в голову пришла мысль, подтвердившая, что я свихнулась. А что, если Каверин, начальник охраны, заодно с Лерочкой, и они меня укололи ядом? Чтобы скрыть следы, побоявшись разоблачения? А я сейчас где-нибудь по дороге на тот свет?

Я в отчаянии тяжело задышала и на автомате ущипнула себя за руку, да так сильно, что из глаз брызнули слезы. Живая я! В подтверждении этого еще и укусила себя… Живая! Слава бабе Яге!

И только после этого обратила внимание на свою одежду… Меня замутило. Я схватилась за край стола. На мне было какое-то платье, темно-коричневое, из старой, неприглядной ткани. На ногах – тапки из дерюжки. Я огляделась, ища зеркало. Кого я там увижу?!

На стене, по другую сторону комнаты висело блеклое зеркало в темной раме. Я подошла и уставилась в него… Облегченно выдохнула, потом скривилась. Да, я – это я. Алиса Северцева, двадцати лет, симпатичная и жизнерадостная девчонка, любимая папина дочка. Будущий хоровой дирижер и учитель музыки.

Только, вместо светлых прядей до плеч, на моей голове громоздилось гнездо каштановых, с рыжиной волос, подхваченных на затылке шпилькой. Они покрывали спину волнами… и были давно-давно не мытыми.

- У-у-у, - я тихо заплакала. Нервы они такие, не железные, и не резиновые.

Из коридора послышался шум.

- Где эта чертовка?! Не приведи Небо с этими приютскими. Вымотают душу. Алисська-а-а! Харгова бесовка!

Я не успела спрятаться, как неожиданно, дверь с грохотом распахнулась. На пороге стояла тетка из тех, кого называют гром-баба. Под метр девяносто, в черной юбке и белой кофте, поверх которой был повязан серый фартук. Ее наполовину седую голову украшал чепец давно не первой свежести.

- Вот ты где, дрянная девка! – И я получила оплеуху. Со всей силы крепкой руки гром-бабы. – Я за тебя буду горшки драить?! Я за тебя кастрюли песком буду чистить? На ужин во дворце ждут гостей со всего континента! Работы, как дерьма в свинарнике, а она тут…

Вот зачем трогать волейболистку перворазрядницу? Это я только с виду девочка-одуванчик. Хорошо поставленным ударом, я нанесла ответный удар… И тут поднялся крик!

Это был вой иерихонской трубы, сигнал электровоза, лосиный зов самки в глуши леса. И по коридору застучали шаги, бегущие к нам.

Страх подвел, я не успела отреагировать, и жилистая рука этой ведьмы схватила меня за волосы.