Желанная месть

Она словно приросла к полу, тогда он забрал письма из ее негнущихся пальцев. Решительными движениями он разорвал их сначала пополам, потом еще пополам, а потом на мелкие кусочки, которые усыпали пол у ее ног подобно конфетти.

– Но я не понимаю… – Она была потрясена не меньше, чем если бы что-то холодное и колючее ударило ей по лицу.

Как она может понять то, что он сам полностью не осознал? Что с ним происходит? Он знает одно: когда она ушла из его жизни – а вместе с ней ушел и его ребенок, его семья, – у него в душе произошел слом. Ему было больно и тягостно слышать ее слова о том, что она должна отдать ему долг. Что каждую ночь в его постели она списала в счет этого долга, что подсчитала каждую минуту, когда они были вместе. Что все сравнивала с деньгами.

А ее слова о проститутках, о том, сколько он им платит? Страшные слова. Они крутились у него в голове и были страшнее отказа отца признавать его, страшнее того, как поступил Маркус, не пустив его в дом отца. Те удары он пережил, залечил раны и смог жить дальше. Когда же ушла Элис… эта рана могла стать смертельной.

– Дарио… то письмо дало бы тебе все, чего ты хотел. Признание отца… Разве… – Она не договорила, увидев, как он, яростно тряся головой, стал топтать клочки разорванного письма.

– Нет! Будь оно проклято, нет!

Черная, жгучая ярость кипела у него в груди, рвалась наружу, гнев душил его, гнев на своего отца. Этот человек до сих пор отравляет ему жизнь. Это из-за него, из-за Хенри Кавано, Элис стала ненавидеть его… ушла от него.

И вдруг словно опустилась огромная стеклянная завеса и отрезала его от остального мира, оставив наедине с Элис.

Только он и женщина, которую он любит.

– Нет. – Это все, что он смог сказать, на что хватило сил. Она должна ему поверить! – Отец ничего мне не дает. Абсолютно ничего.

– Но он… – Элис не понимала до конца, что происходит. Письма, уничтоженные Дарио… Эти письма давали ему возможность после стольких лет отторжения от отца стать признанным сыном Хенри Кавано. – Он тебя признал бы… – Неужели Дарио готов отказаться от этого? Отказаться от мечты, которую он носил в себе в память о матери? И почему?

– Он принял бы меня как сына лишь оттого, что я мог ему что-то дать, а не просто оттого, кто я.

Наконец она поняла, и ее всю затрясло от ужаса и отчаяния. Она не примет этого дара…

– Как ты можешь отдать мне Виллу-де-Оро? Это же твой дом… Если только…

– Ты думаешь, что я расстаюсь с виллой потому, что теперь мне досталось наследство Кавано… – Дарио не договорил и отрицательно тряхнул головой. – Ты ошибаешься. Я отдаю тебе Виллу-де-Оро, потому что жить там я не могу. Без тебя не могу. Без тебя это не дом… не семейный дом. Это просто адрес, место без души, без сердца. Сердце этого места – ты. Ты превратила виллу в дом, а без тебя там всегда будет пусто.

У Элис дрогнуло лицо, и это придало Дарио сил. Он сделал шаг вперед и протянул к ней руку. Но лишь протянул, не касаясь. Он еще не все сказал.

– Мне от Кавано ничего не нужно. Я не Кавано. Я – Оливеро. Это фамилия моей матери… и фамилия, которую, я надеюсь, будет носить мой ребенок.

Трудно поверить, но волнение настолько овладело Дарио, что он потерял свое хваленое хладнокровие и самообладание. Элис видела, что он изо всех сил старается держать себя в руках, чтобы продолжать говорить.

– Этому человеку ты нужна как мать его внука исключительно из-за титула. У него хватило на это наглости. Ты достойна большего. Бесконечно большего. И наш ребенок будет важен сам по себе, потому что он есть, а не потому, что прибавит нашей семье влияния.

– Нашей семье?

Слова замерли у нее на языке, и она едва не задохнулась от услышанного. Она не могла этого себе представить, не могла мечтать. Он на самом деле считает ее своей семьей?

– У нас нет семьи, – еле ворочая одеревеневшим языком, произнесла Элис. – У нас деловое соглашение, в котором ты заплатил за то, чего хотел… – Дыхание перехватило, казалось, что легкие вот-вот разорутся, и она замолчала.

– Чего я хотел? – с горечью повторил Дарио. – Черт возьми, нет… не этого я хотел.

Его голос так хрипло звучал, словно у него саднило в горле. Она не могла понять почему.

– Но ты заплатил за то, что я буду спать с тобой…

Она не закончила, потому что он вытащил еще один документ и буквально сунул ей под нос. Эту бумагу она узнала, и нет надобности ее читать. Это предсвадебное соглашение, которое она подписала. Неужели прошло всего четыре месяца? Шестнадцать коротких недель? Казалось, что прошла целая вечность.

– Я знаю, что ты так и не прочитала всего текста полностью. Черт тебя подери, так прочти сейчас! И читай внимательно.

Как это сделать, когда строчки пляшут у нее перед глазами? Но она должна, потому что его лицо – жгучий взгляд синих глаз, белые пятна на сжатых скулах – требовало этого.

Она уже читала это. Но теперь, когда читает снова, то не может не поразиться. Неужели она подписала это? Видно, подписала, потому что в конце страницы стоит ее подпись рядом с подписью Дарио. И это юридически заверено… и тем самым связывает ее с ним.