Желанное дитя

– Мистер Нилссон, мы убрали материал донора 3319 из общего доступа в связи с невыясненными обстоятельствами. Должна уточнить: тех двух запасных образцов, которые вы оплатили ранее, это тоже касается.

– Какие еще запасные образцы? – Маркус нахмурился, но Кристина понимала, о чем говорит миссис Демипетто. Когда они выбрали донора 3319, они заказали стандартный сет из трех порций спермы – на случай, если вдруг беременность не наступит после первой процедуры. И теперь они платили за хранение запасных пробирок со спермой – Кристина не так давно подписывала чек.

– Мистер Нилссон, советую вновь обратиться к контракту, параграф пятнадцать нашего соглашения гласит: «Я понимаю, что права на все запасные образцы принадлежат Хоумстеду и Хоумстед имеет право использовать их по своему усмотрению, если это необходимо, при возникновении непредвиденных обстоятельств с соблюдением всех необходимых формальностей и конфиденциальности. В случае, если Хоумстед использует выбранные мною образцы, он обязуется вернуть стоимость образцов, но без учета расходов на их хранение».

– Так у нас что, «непредвиденные обстоятельства»?

– Конечно, именно это определение подходит больше всего. Мы разделяем ваши опасения.

– Нет, не разделяете. Вы просто не можете этого сделать. Вы защищаете своего донора. Моя жена беременна! И только нам с ней всю жизнь тянуть теперь эту лямку!

Кристина при этих словах Маркуса невольно съежилась. Она в жизни не выразилась бы так о ребенке. И ей в голову не приходило, что он может воспринимать это таким образом.

– Ответьте мне, – продолжал Маркус. – Как давно вы используете сперму донора 3319?

– Мы не раскрываем такую информацию.

– А как насчет других женщин, которые уже воспользовались его спермой? Ведь наверняка есть другие!

– Мы не раскрываем такую информацию. Но должна заметить, что в отношении числа образцов одного донора мы обычно придерживаемся умеренности.

– А Хоумстед собирается сообщить этим женщинам о том, что донор 3319 это Джефкот? Вы им сообщите?

Демипетто колебалась.

– Это… не в моей компетенции, мистер Нилссон. Сомневаюсь, что нам уже приходилось сталкиваться с подобной ситуацией – когда донора арестовывали за совершенное преступление.

– Не просто преступление, а серийное убийство! Три женщины убиты! Медсестры! А он говорил, что студент-медик. Вам не кажется, что мы имеем право знать? Вам не кажется, что у нас есть право на эту информацию?!

– Все ваши права оговорены в контракте…

– Да я говорю не о законе, я говорю о том, что правильно и честно! Как вы можете так – зная правду, отказывать мне в праве на эту правду! Разве у вас есть на это моральное право? Разве я не заслуживаю того, чтобы узнать эту правду? Вы не можете держать ее при себе – правда вам не принадлежит!

– Мистер Нилссон, пожалуйста, подождите секундочку.

Маркус не опускал трубку, пока там была тишина, он, кажется, забыл о том, что Кристина находится здесь же, в спальне. Потом телефон щелкнул – миссис Демипетто вернулась на линию.

– Мистер Нилссон, я вынуждена закончить наш разговор. Как вам, должно быть, известно, Хоумстед входит в Fertility Assurance Associates, и я могу перезвонить вам завтра во время рабочего дня…

– Нет, не вешайте трубку! Я хочу поговорить обо всем немедленно, сейчас. Я не хочу…

– Простите. У меня есть обязанности – и я должна к ним вернуться. Еще раз заверяю вас, что мы учтем все ваши пожелания и кто-нибудь обязательно свяжется с вами в ближайшее время.

– Вам что, запретили со мной говорить?

– Простите, мистер Нилссон, мне нужно идти. Спасибо за ваш звонок, завтра вам перезвонят. До свидания.

Маркус повесил трубку и закусил губу чуть не до крови.

– Я звоню доктору. Мне нужно докопаться до сути, раз и навсегда!

Кристина слабо кивнула, сердце у нее колотилось, а Маркус уже искал в контактах телефон доктора Давидоу.

– Привет, доктор Давидоу, это Маркус Нилссон, Кристина на громкой связи.

– Здравствуйте, Маркус, Кристина, еще раз привет.

– Привет, – тихо откликнулась Кристина, отметив, что голос доктора сейчас звучит иначе, чем раньше: если в прошлый раз он говорил приветливо и заинтересованно, то сейчас в голосе отчетливо слышались тревога и напряжение.

– Доктор Давидоу, я знаю, что вы говорили сегодня по поводу донора 3319 с Кристиной. И знаю, что остальные образцы его спермы убрали из доступа. Вам об этом известно?

– Да, я разговаривал с Ли Энн из Хоумстеда. Как раз собирался набрать вам…

– И что она вам сказала?

– Она сказала, что они убирают донора 3319 до конца расследования. Я считаю, что с их стороны это будет самым благоразумным в создавшейся ситуации, и она со мной согласилась.

– Так все-таки наш донор это Закари Джефкот?

– Я не знаю, и тот факт, что его убрали из доступа вовсе не означает, что он Джефкот. Хоумстед сделал это на период расследования…

– Док, это он или нет? – Маркус почти кричал, он уже не мог держать себя в руках.

– Они не подтверждают и не опровергают это.

– Со мной то же самое. Вам они тоже не говорят? Но вы же их субподрядчик, ради всего святого!

Доктор Давидоу прочистил горло.