Желанный подарок

– Изабель! – строго произнесла мама. – Есть вещи, которые приняты обществом, и есть традиции, которые должны соблюдать.

– Какие вещи? Каким обществом? Почему они были приняты и как? Зачем и куда их принимали?

Мама закончила помогать мне переодеваться, расчесала волосы и заплела мне косичку.

– Вот подрастешь и все узнаешь сама!

– Но, ма-а-а-ам! – протянула я. – Почему я должна любить цвет, который любят все другие девочки? Он мне даже не нравится! Давай украсим мою комнату в зелёные и желтые цвета, тогда она станет похожа на сказочный лес, а не на взорвавшийся торт.

– Не говорит глупостей, Изабель! Все девочки любят розовый! Будь как все нормальные девочки!

Я до сих пор помню, как и каким тоном она это произнесла. Жестко. Строго. Голос, который не терпит возражений и несогласия с чем-либо. Это было сказано так, словно ударяли пальцами по буквам старой печатной машинки. Твердо. С силой. Упорством. И каждый удар отпечатывался на белых, девственно-чистых листах сознания.

«ВСЕ ДЕВОЧКИ ЛЮБЯТ РОЗОВЫЙ»

Тогда я осознала две истины.

Я первый раз подумала о том, что я не все. Я другая. Девочка, которая не любит розовый цвет. Не лучше. Не хуже. На оценку себя и сравнения с другими у меня не хватало жизненного опыта и знаний. Но я точно осознала: «Я – Другая! Не все».

И я не смогла полюбить свой первый осознанный новый год. Праздник, из-за которого мою комнату «нарядили» на неопределенное время в нелюбимый мной цвет.

Еще раз оглядев меня с головы до ног и удостоверившись в том, что я выгляжу в соответствии с её представлением правильной девочки, мама вышла из комнаты. Оставшись одна, я еще раз оглядела свою комнату. Посмотрела на потолок, у основания которого продолжали кружиться в своем танце феи. Показала им язык. И, прихватив с собой набор с кубиками, подаренный мне на день рождения папой, спустилась на первый этаж и прошла в зал.

Мама стояла у огромной елки, которую установили в углу у окна, и о чем-то говорила с двумя женщинами. Папа сидел в кресле и что-то смотрел в телефоне. Я прошла в зал, положила аккуратно набор с кубиками на ковер и подбежала к папе. Он оторвался от телефона, и, когда я дотронулась своей маленькой ладошкой до его руки, подхватил меня обеими руками и усадил к себе на колени.

– Ну что, моя маленькая принцесса, ты хорошо погуляла на улице?

Я заулыбалась во весь рот.

– Да, папочка. Мы с Алексом играли в снежки. И он катал меня на санках, – принялась воодушевленно рассказывать я. – А еще мы катались с горки. Такой огромной, – развела ручки в разные стороны, стараясь показать, насколько большой была та самая горка.

Папа рассмеялся.

– Па-а-ап, – шепотом позвала я его.

Он придвинул меня ближе к себе. Приобнял покрепче и, опустив ко мне голову, так же шепотом произнес:

– Что, моя дорогая?

– Пап, а когда закончится новый год? – тихо спросила я.

– Через десять дней.

– Та-а-ак долго, – протянула я.

– Долго? – изумленно спросил он.

– Да, – грустно ответила я.

– Ты хочешь поскорее получить свои подарки? – спросил он и улыбнулся, явно не понимая причину моей грусти.

– Нет, папочка. Я не хочу десять дней жить в розовой комнате.

– Розовой комнате? – переспросил удивленно он.

Я прильнула еще ближе к нему и зашептала на ушко, чтоб никто не услышал.

– Мама, украсила мою комнату в розовый цвет. Там все-е-е-е розовое-е-е-е, – произнесла я, растягивая слова. – Всё-всё розовое. Ангелы. Феи. Шарики. Гирлянды. Только ветки на окнах зеленые, но на них сидят розовые ангелы.

Папа тихонечко засмеялся и украдкой посмотрел в сторону, где стояла мама.

– Тебе не нравится?

Я отрицательно замотала головой.

– А ты сказала об этом маме?

– Да, – произнесла я тихо, – но она сказала, что все девочки любят розовый цвет. А я люблю зеленый и желтый.

– Понятно. Я поговорю с мамой.

– Спасибо, папочка, – прошептала я. И, поцеловав его в щеку, сползла с его колен на пол. Подбежала к ковру, на котором оставила свой набор с кубиками, и, удобно расположившись на нем, принялась строить домик.

– Изабель, какой подарок ты хочешь на новый год? – услышала я мамин голос.

Я перевела взгляд с кубиков, продолжая сжимать в руках оконную рамку из тончайшего пластика, на маму, и, не раздумывая, ответила:

– Новый набор кубиков или лего, или большой набор с красками и карандашами, – воодушевленно перечислила я, глядя на маму.

Она же смотрела на меня так, будто изучала и что-то анализировала. Ее лицо выглядело сосредоточенным. И на мгновение мне показалось, что ещё чуть-чуть, и в это равномерной тишине дома кроме тиканья огромных часов, что стояли в углу, я смогу услышать, о чем она думает. Услышать ход её мыслей. Настолько серьезно и внимательно она на меня смотрела.

– Лучше пожелай куклу, – наконец-то проговорила она, – ты совсем в них не играешь. А должна играть. Ты же девочка!