Железная дочь

Вздохнув, я открыла комод и достала джинсы, белую рубашку, длинное черное пальто и натянула все это на себя как можно скорее, чтобы не замерзнуть насмерть. На мгновение в голову пришла мысль, не надеть ли что-то модное, вечернее платье, к примеру. Но я тут же от нее отказалась. Неблагие надменно отвергали официальное одеяние. У меня будет больше шансов выжить, если приспособлюсь к местным устоям.

Когда я открыла дверь, Тяосин – уже не коза и не кошка – уставилась на меня и расплылась в ухмылке.

– Сюда! – прошипела она, отступая в ледовый коридор. Ее желтые глаза, казалось, плыли в темноте. – Королева ожидает.

Я следовала за Тяосин по темным извилистым коридорам, стараясь смотреть прямо перед собой, но краем глаза все же улавливала кошмары, таящиеся в залах Неблагого Двора.

За дверью, словно гигантский паук, прятался хилый буги; бледное исхудавшее лицо смотрело на меня сквозь щель. Огромный черный пес с горящими глазами преследовал нас по коридорам, не производя ни единого звука, пока Тяосин не зашипела на него, прогнав прочь. В углу, кидая кости, сделанные из зубов и крошечных косточек, ютилась пара гоблинов и красный колпачок с акульими зубами. Когда мы проходили мимо, между ними разгорелся спор: гоблины показывали на красного колпачка пальцем и кричали «Мухлеж! Мухлеж!» высокими голосами. Я не смела оглянуться, но за спиной раздался визг, а за ним и треск ломающихся костей. Вздрогнув, я свернула за угол вслед за Тяосин.

В конце коридора открывалась огромная комната со свисавшими с потолка сосульками, похожими на сверкающие люстры. Между ними парили блуждающие огоньки и шары волшебных огней, пуская отблески преломленного света абсолютно на все вокруг. Пол был покрыт льдом и туманом, и когда мы вошли, мое дыхание паром повисло в воздухе. Потолок поддерживали ледяные колонны, сверкая, будто полупрозрачные кристаллы, и добавляя к ослепительному, сбивающему с толку объемному свету еще больше цветов, кружащихся по всему залу. Кругом эхом разносилась темная, дикая музыка, которую исполняла группа людей на угловой сцене. Пугающе худые музыканты с остекленевшими глазами пиликали и стучали по инструментам. Их волосы свисали длинными и гладкими прядями, будто они не стриглись годами. Тем не менее огорченными или несчастными они не казались; играя на своих инструментах с зомбиподобным рвением, они будто и не замечали нечеловечности своей аудитории.

Десятки Неблагих фейри, каждый из которых был существом прямо из ночного кошмара, бродили по залу. Огры и красные колпачки, гоблины и спригганы, кобольды[3], фуки, хобы[4] и фейри, названия которых я даже не знала, – все блуждали взад и вперед в подвижной полутьме.

Я бегло осмотрелась в поисках взъерошенной черной шевелюры и ярких серебристых глаз. Сердце мое упало. Его здесь не было.

В дальнем конце комнаты в воздухе парил ледовый трон, окруженный ледяным сиянием, и восседала на нем Мэб, королева Неблагого Двора, балансируя и управляя мощью огромного ледника под собой.

Зимняя королева была потрясающей, но при этом она светилась простой естественной красотой. При Дворе Оберона я видела ее рядом с соперницей – Титанией, Летней королевой, которая тоже была невероятно красива, но излучала ядовитую светскую красоту. Титания тоже злилась на меня, а если быть точнее, за то, что я дочь Оберона, и как-то раз даже пыталась превратить меня в оленя, так что особой любви я к ней тоже не питала. Даже будучи полными противоположностями, обе королевы были невероятно могущественными. Титания была летней грозой, красивой и смертоносной, и могла кого угодно поджарить молнией, стоило ее рассердить. Мэб же была самым морозным зимним днем, когда все неподвижно и мертво в страхе перед неумолимым обледенением, который уничтожил мир раньше и может сделать это снова.

Королева развалилась на своем троне в окружении нескольких благородных придворных фейри – сидов, – одетых в дорогую современную одежду, деловые костюмы – белоснежные и в полоску. Когда я видела ее последний раз при Дворе Оберона, на Мэб было струящееся черное платье, которое при движении струилось и извивалось, будто живые тени. Сегодня она была в белом: белый брючный костюм, ногти цвета опала и каблуки цвета слоновой кости, а темные волосы элегантно уложены на макушке. Черные бездонные глаза, похожие на беззвездную ночь, поймали мой взгляд, и бледно-лиловые губы изогнулись в ленивой усмешке.

По спине пробежал холодок. Фейри было плевать на смертных. Для них люди – игрушки, которые можно использовать и выбросить. Это касается как Благого, так и Неблагого Двора. Хоть я и являлась наполовину фейри, к тому же дочерью Оберона, сейчас я осталась в одиночестве при дворе заклятых врагов моего отца. Рассерди я Мэб, и кто знает, что она со мной сделает. Может, превратит в белого кролика и натравит на меня гоблинов, хотя это больше в стиле Титании. У меня возникало ощущение, что Мэб способна придумать нечто куда более изощренное и ужасное. Это пугало.