Железная хватка графа Соколова

Соколов осторожно передвигался вдоль дороги. Сухие ветки под его ногами хрустели предательски громко. Но человек был так увлечен своим занятием, что ничего не замечал.

Соколов подошел почти вплотную — и все стало ясно. Человек устанавливал посреди дороги электрическую мину. Провода от нее тянулись в лес. Сыщик на мгновение заколебался: «Я его схвачу! Но как бы у этого негодяя мина не рванула в руках, если я на него навалюсь! Впрочем, что думать! Дорого каждое мгновение. Государь сейчас поедет, и тогда...»

Возмездие

Соколов прыгнул на человека. Тот этого никак не ожидал и лягушкой распластался в дорожной грязи. Соколов вывернул злодею правую руку, да так, что тот заголосил на весь лес от боли, — она выскочила в локтевом суставе. Соколов сел сверху:

— Кому подарок приготовил? Государю?

— Ему-у... — простонал злодей. — Все расскажу, не убивайте...

— Сними ремень...

Злодей повиновался. Соколов разглядел некрасивое лицо с широко расставленными глазами навыкате, с мешками под глазами, с глубокими складками возле рта.

— Сядь на землю! — приказал Соколов и намертво связал ремнем ноги. — Мину можешь разрядить? Торопись, а то...

Злодей левой здоровой рукой стал судорожно отсоединять электрический взрыватель. Соколов, взглядом прослеживая провода, вошел в лес. К могучему стволу сосны были привязаны два оголенных провода.

Злодей явно не справлялся с работой. Действовать одной здоровой рукой ему было явно неудобно. В каждое мгновение на дороге мог появиться экипаж. Соколов нетерпеливо дрыгал ногой.

И точно, из-за дальнего поворота выскочила коляска, в которой сидел государь. За ним скакали полдюжины конных офицеров — эскорт. Соколов более не раздумывал. Он перекрестился: «Господи, благослови!» и соединил два зачищенных от изоляции провода. Столб пламени взлетел выше сосен, жахнула взрывная волна, убийца разлетелся кровавыми кусками.

Соколов вышел из укрытия: коляска государя завалилась набок. Сыщик бегом устремился к ней. Государь уже вставал на ноги, малость оглоушенный, но вполне живой-здоровый.

Соколов бросился к нему, помог подняться. Со слезами радости произнес:

— Господь сохранил вас, государь, на благо великой России.

Про себя подумал: «Сохранил, но надолго ли?»

Государь спросил:

— Что произошло? Это вы, граф, спасли мне жизнь?

И тут же с другой стороны дороги появился на своей коляске Василий. В его зубах дымилась трубка.

— Нет, это скорее он! — и указал на своего кучера. — Государь, ваша коляска повреждена, воспользуйтесь моей.

Государь продолжил свой путь.

Соколов медленно брел по дороге. Недалеко от места взрыва, на обочине, он увидал нечто страшное: выпучивая глаза на сыщика, лежала окровавленная голова злодея.

Постояв минуту, Соколов двинулся дальше — к новым опасным приключениям.

СВЕЖИЕ ТРУПЫ

Избавив государя от неминуемой гибели, Соколов направлялся в Петербург в прекрасном расположении духа. Но судьба сыщика на Руси всегда неведома: то ли наградят, то ли голову оторвут.

Розовые надежды

Соколов остановил возок какого-то акцизного чиновника и без всяких приключений добрался до Петербурга. Погода резко переменилась: похолодало, и с моря порывами набегал ледяной ветер. Сыщик сразу отправился на Фонтанку, в министерство внутренних дел.

По дороге Соколов с удовольствием вспоминал утреннее приключение: «Удивительно, но мне нисколько не жаль негодяя, который готовил взрыв на дороге. Когда я замкнул провода и террорист кровавыми кусками взлетел выше деревьев — в этом была высшая справедливость. Интересно взглянуть на физиономию Макарова, который делал все возможное, чтобы не допустить меня к государю! Небось в извинениях рассыплется...»

Соколов, перепрыгивая через ступеньку, поднялся по мраморной, застланной ковром лестнице на второй этаж. Как всегда в утренние часы, в приемной было много просителей.

Знакомый адъютант Логинов радостно улыбнулся:

— Сейчас доложу о вас, Аполлинарий Николаевич! — и скрылся за массивной, уходившей к потолку дверью.

Вскоре он вышел сконфуженный:

— Александр Александрович сказал: «Пусть подождет!»

Медицина бедных

Среди многочисленных достоинств гения сыска не было одного — умения терпеливо ждать. Его порывистая натура не переносила промедлений. Он любил повторять провансальскую поговорку: «Patience — medecine des pauvres!», что означает: «Терпение — медицина бедных!»

Соколов начал нервно вышагивать из угла в угол. Он был уверен, что сейчас министр обязательно вызовет его. Но следующим пошел отставной саперный генерал, за ним какой-то бледный чиновник с французской лентой, постоянно кашлявший в платок. Затем вызвали вдовушку в шляпке с цветами, которая громко жаловалась, что ей неправильно платят пенсию за мужа-пристава, попавшего под лошадь. За дамой отправилась в заветный кабинет старушка крестьянка в платке и чунях.

Соколов уже давно яростно дрыгал ногой, и вся его наружность выражала крайнюю степень гнева. Он уже готов был произнести сердитую тираду в адрес министра и навсегда покинуть ненавистную приемную, как адъютант Логинов наклонил голову с пробором: