Железная команда

— Уберите от меня этого рыжего!.. Он кусается. Он психический! — бормотал Швабля.

Ребята с трудом растащили их.

Физиономия «заклинателя змей» решительно изменила свое выражение. Ее нельзя было теперь назвать овальной. На тонких губах уже не играла наглая, ехидная улыбочка — они сделались значительно толще и красней.

Но настоящего удовлетворения Никита не испытывал. И не потому, что у самого на лбу выросла шишка и левый глаз открывался не полностью. Нет. Просто он не был уверен, что доказал ребятам свою непричастность к похищению совы, не стало яснее, каким образом Швабля ухитрился подсунуть ее в дом. Можно было голову закладывать, что это Шваблина проделка, рассчитанная на то, чтобы поссорить его с поселковыми ребятами, а вот докажи попробуй!

Зато Орешик глядел на Никиту теперь с явным обожанием.

— Кы-ак он Швабле врлежет!.. Кы-ак даст! — повторял на все лады воинственный забияка, сладостно выкатывая глаза.

От чудесного воодушевления, привезенного с поля, у Никиты ничего не осталось.

За ужином в тесной, грязноватой столовой лысый прораб Иван Борисович заинтересовался происхождением шишки на Никитином лбу.

— Блеск, туда-сюда! Где приобрел украшение?

Никита промолчал.

— Озорничают ребятишки без дела, — сумрачно сказал Андрей Матвеевич, глядя мимо сына куда-то в угол. Он был в курсе всех обстоятельств драки, но хмурился по другой причине.

— Да, озорничают негодники, — согласился прораб. — Вчера стекло выбили в новом доме.

За открытым окном, где под березой стоял длинный щелеватый стол, смеясь, рассаживались шоферы и девушки из строительной бригады. Откуда-то уже всем было известно, как пьяный Мухортов бежал за своей машиной.

— Вот это дали Яшке Мухе прочихаться! — донесся сквозь общий шум чей-то громкий возглас.

При этих словах Андрей Матвеевич еще ниже опустил прямые брови, похожие на зрелые ячменные колосья.

— Хорош смех!.. Слышал, Иван Борисович? — обратился он к прорабу. — Митька Дубровин да вот мой… деятель, — кивнул он на Никиту, — увидели, что стоит машина на дороге, и угнали на стан. А назад, с поля, пришлось ее на буксире тащить: угробили!..

— Я тебе говорил, — вскинул Никита заблестевшие глаза на отца. — Как бы тогда на ней доехал Митька до тракторного отряда, если бы поломал? Мухортов, наверно, сам потом поломал, а на Митьку сваливает со зла. Яшка же пьяный был!

— Разберись теперь! Мухортов говорит: остановил машину на дороге потому, что масла в картере оказалось мало. А вы залезли в кабину и погнали, во-ди-те-ли!..

Прораб неожиданно пришел на помощь Никите.

— Яшке соврать, что паршивой собаке тявкнуть. Гнать его надо из совхоза, туда-сюда!

— Что ты их защищаешь! — перебил его Андрей Матвеевич. — Вот завтра сниму у тебя еще одну машину — на подвозку горючего к тракторам вместо полуторки Мухортова — послушаю, что ты заговоришь.

— Сорвать подвозку стройматерьялов хочешь! — Иван Борисович толкнул стол костистой грудью, и красное лицо его побурело. — На свалке я видел такую работу! Тогда сам строй школу!..

Надо было создавать резерв стройматериалов на период уборочной и осенней распутицы. Поэтому прораб наседал на директора при всяком удобном случае.

— Камень! Песок! Цемент давай… Сорвем план — опять зимой будем караул кричать, туда-сюда!

Никита ободрился было, когда мужчины заспорили о строительных делах. Но спор все-таки закончился разговором о ребятах.

— Организовать их надо в бригаду! — горячась, как всегда, предложил Иван Борисович. — И на работу. Ко мне. Песок сгружать, кирпич подносить — некогда будет лягушек да ужей девчатам подсовывать.

— Я прикидывал, — раздумчиво протянул Андрей Матвеевич, не то соглашаясь, не то возражая прорабу. — Не так-то просто с ними. Знаешь, самое главное — руководителя им подыскать толкового, тогда и дело найдется. Хочу вот с комсомольцами поговорить, с Александрой твоей. Она с характером, справится.

— Безнадежно! — махнул рукой прораб. — Не вытащить ее из мастерских. Вбила себе в голову, что будет механиком, и никаких чертей, туда-сюда!

— Посмотрим. Может, и не надо ее вытаскивать? Пусть там с ними работает!

Шура

Руководителем их бригады назначили Шуру Тараканову, ту самую, что в первый день приезда Никиты едва не огрела его метлой за компанию со Шваблей. Характер ее проявился сразу, как только она собрала мальчишек возле мастерских.

— Прямо поубивала бы со зла! — накинулась она на них, как будто перед нею стояли самые заклятые враги.

— За что? — спросил Митька.

— Не знаешь!.. — Шура сверкнула на него такими пронзительно-синими глазами, что никто больше не осмелился перебивать ее. — Из-за вас меня от дела оторвали… Понимаете ли вы, балбесы, сколько приносите вреда? Людей в совхозе не хватает. Отстаем со строительством, с ремонтом комбайнов. Рабочие трудятся по две смены. Устанет человек, идет домой отдохнуть, а ему бездельники лягушек или ужей в постель насовали. Отдохнешь тут! Ну, я вас воспитаю!

Ребята не ожидали подобной воспитательной беседы. Кое-кто даже опасливо отодвинулся. Поубивать не поубивает, а тумака от нее, пожалуй, можно схватить.

— Ужей и лягушек не мы… — начал Никита.