Железная команда

Недаром, водясь со Шваблей, Никита всегда чувствовал себя так, будто по скользкой жердочке ходил над болотиной: того и гляди шлепнешься в грязь. Узнай он такое о нем до их похода за леском, не задумываясь, сообщил бы обо всем отцу или еще кому. А вот побродил с человеком, посидел вместе с ним у костра, поукрывался на ночлегах одной курткой — попробуй после этого сообщить, что товарищ совершил преступление! «Дружишь с человеком — обязан отвечать за его поступки, как за свои собственные», — вспомнил он слова отца. Нет, теперь надо было самому принимать какие-то меры, чтобы исправить этого шалопута.

— Митьке и Семге скажу, а больше никому, — пообещал Никита. — Им обязательно надо сказать. Пусть знают.

— Ой, не надо! — горестно взмолился Швабля. — Зачем им знать? Еще проболтаются.

— Не проболтаются! Вместе решим, что делать.

— Все равно не говори им! Стыдно ведь, много ребят будет знать.

— Ага, хочешь, чтобы я один знал и молчал? Вроде с тобой заодно? — сердито заорал на него Никита. — Не воруй — стыдно не будет. А я от друзей скрывать не хочу.

Задал им Швабля задачу! Заявить, что магазин обворовал Яшка Мухортов? Но ведь Лева толкам не видел, Яшка ли выходил с узлом? А заявишь — начнут допытываться, откуда узнали, как да почему, и Леве несдобровать: придется сказать, что он тоже заходил в магазин, потому и молчал до сих пор.

Выслушав Никиту, Митька головой закрутил с досады.

— От паразит! — ругал он Шваблю, уныло ожидавшего их решения. — Через тебя про того вора сообщить нельзя.

— И не надо сообщать, — жалобным голосом тянул Швабля, как будто просил милостыню. — Я же говорю: не знаю, Яшка узел из магазина тащил или еще кто. А в милиции и без нас его подозревают. Да ведь он уехал. Милиционер, что меня допрашивал, так и сказал про него: «Ищи ветра в поле»… Правда, правда!

— Ладно, — сказал Семга. — Но ты помни: будешь еще дурить, бригаду нашу позорить — мы из тебя семь узлов завяжем.

Ружье без колебаний решили вычистить, смазать и возвратить в магазин. Последнюю операцию должен был незаметно проделать сам Лева.

— Это будет твой последний фокус, — без улыбки пошутил Митька. — Сумеешь?

— Попробую, — приободрился Швабля. — А может с ружьем пока…

— Замолчи! — оборвал его Никита. — И слушайся. Твое дело теперь слушаться, пока не перевоспитаем. Завтра к восьми чтоб без опоздания на работу.

В задней стене магазина имелось маленькое оконце, через которое утрами принимали хлеб с подводы. По наклонному деревянному лотку буханки скатывались за прилавок.

На этот раз в задвижку хлебного оконца постучали чуть раньше обычного. Продавец отпер засов, привычно готовясь принимать хлеб. Но вместо буханки по лотку скользнул длинный тяжелый предмет, завернутый в газеты. Удивленный работник прилавка надорвал бумагу: в руках у него было ружье, украденное из магазина.

В оконце он увидел лишь край безоблачного неба и верх коричневой будки, выезжавшей из-за угла.

После этого случая балагур-продавец на несколько дней стал самым молчаливым человеком в поселке. Он с подозрением заглядывал покупателям в сумки и по рассеянности отпускал соль вместо сахара и селедку вместо колбасы.

А для «заклинателя змей» настало тяжелое время. Никита, Митька и Семга по целым дням не спускали с него глаз. Едва он начинал затевать что-нибудь, тотчас раздавалось многозначительное предостережение:

— Левка! Прижмем хвост!..

И Швабля сникал.

У него даже походка переменилась с горя. Он перестал вертеть на ходу головой по сторонам, не заглядывал в чужие окна, не скакал через ножку и не жонглировал медяками на ходу.

Хорошо знавший Шваблю прораб Иван Борисович внимательно поглядывал на усмиренного проказника и с удовлетворением говорил:

— Труд — лучший воспитатель, туда-сюда!

Прораб перевел ребят на строительство школы, в помощники к штукатурам, так как Шуру с их «Везделетом» отправили на уборочную. Девушки-штукатуры торопились — поспевай раствор подносить. За день так натешишься, что руки деревенеют. После этого само собой не до жонглерских упражнений. А Леве еще больше других доставалось. Его беспощадные надзиратели — Никита с Митькой — заставляли выполнять самую неинтересную работу: убирать мусор и кирпичный «бой» со стройки, окрести полы в тех комнатах, где была закончена штукатурка.

Вначале им командовал в основном Никита, которого ребята избрали своим бригадиром вместо Шуры. Митька больше наблюдал.

Изредка Семга пробовал свою власть над Левой — посылал принести что-нибудь. Потом многие, видя необычайную покорность «заклинателя змей», прежде немало всем насолившего, тоже частенько стали помыкать им. И тот терпеливо подчинялся.

Однажды Калинка привезла для школьного зооуголка белочку, зайца и лисенка. Зверьков временно поместили в землянку, а в перерыв большинство ребят побежало к столярной мастерской за материалом на клетки. Орешик задержал Леву.

— Помидоров хочу. Красных, — значительно сказал он.

— Ну и хоти себе на здоровье, — удивился Лева, присаживаясь на подоконник.

— Вон у Кузьмичихи в огороде сколь!