Железная коза

– Но ты же сам просил, – искренне удивился нелепому вопросу, рассматривая что-то в окне, владыка, словно услыхал нетактичную шутку «Человек человеку друг». – Отныне ты не только секретарь, но и верховный жрец-волхв. Иди, принимай храм-капище языческое по описи. Кстати, ты будешь смеяться, знаешь, какое условие, чтобы Копчик снова стал человеком? Ха-ха-ха! А может, пора и Баяна Корытыча в бобры обрить? А знаешь, я изобрел гениальный способ проходить зайцем в метро. Берешь кирпич, аккуратно заворачиваешь в бумагу, входишь с ним в метрополитен и кладешь в углу. Далее к дежурной: «У вас в углу неизвестный квадратный предмет. Может, бомба?» Пока она вызывает саперов, проходишь.

Пурилис понял, что пора сматывать. А князь Кощубей, не откладывая в долгий ящик, приказал строить в городище Мутотеньск Берендейский метрополетен и улыбнулся зеркальцу:

– Эй, ты, дрянь, скажи-ка, я собираюсь купить автомобиль «Вольво», как бы сделать, чтоб гарантия на него длилась подольше?

– Покупай не сегодня, а завтра.

Нет, сатрап не забыл, что кроме войска казаков из солнечной Донской стороны в его владения пробиралась претендентка на трон. Змея, покинувшая свою кожу. Имеющая, кстати, все нотариально заверенные на сей трон права. А помощнички у змеи сыщутся завсегда. Стоит только кликнуть. Тотчас понабегут или рыцарь печальный с обрезом Мот Кихот Обломанческий, или похотливый Вали-Баба, или, на худой конец, отсидевший тридцать лет и три года строгого режима Илья Мурловский. Свято место пусто не бывает...

Нет, Кощубей не собирался трон уступать.

Конечно, княжеская жизнь – не вызов девочек по телефону в баню. И радостей от нее не больше, чем от вынужденной покупки у контролера бланка штрафа за безбилетный проезд. Но разве какая-то вдова сможет управлять государством? Вот появился бы достойный кандидат, подумали бы.

И когда за Пурилисом закрылась дверь, Кощубей совершил еще один, следующий акт колдовства.

В настольной книге скучающих домохозяек «Практическая магия» незабвенного Папюса, как уже упоминалось, нет объяснения того удручающего волшебников факта, что если превращаешь кого-то во что-то, будь любезен, укажи, в какой ситуации это превратится обратно. Также там не разъяснено, что, будь ты даже колдуном, способным обернуть министерское кресло на счет в швейцарском банке, одного человека дважды заколдовать тебе не по зубам. НЕ ПОЛОЖЕНО!!! Пусть очень этот человек нехороший. Поэтому не могло быть и речи о превращении княгини Козан-Остра, вдовы по научному, даже в солнечного зайчика. Но вполне обоснованно речь могла вестись о превращении какой-нибудь достойной кандидатуры в смертельного для вдовы врага.

Ах, как повезло Пурилису, храни его Ярило Сварожич, что в этом, с позволения благосклонных читателей, шикарном романе, нашлось место для еще одного героя. Иначе вся тяжесть заклятия обрушилась бы на слабые секретарские плечи.

* * *

В тот день искренний подданный своего князя, добрый сын отца и матери – простых колхозников, законопослушный, кстати, налогоплательщик, что, кстати, навсегда оттолкнуло от него друзей детства, двадцатичетырехлетний сударь Каналикатор, прихватив лопату, шагал на местное кладбище.

Внешне он был очень похож на свою фотографию в паспорте и придерживался таких убеждений, что когда-нибудь на Таймыре снова будут бродить тучные стада овцебыков. Его публичные лекции вокруг этой проблемы пользовались большой популярностью у душевнобольных всех без исключения горпсихбольниц. Недоброжелатели и доброжелатели сходились на том, что имя «Каналикатор» расшифровывается, но лучше бы не расшифровывалось. А в прежней жизни он любил с надрывом декламировать Ахматову и Цветаеву, путая авторство.

Каналикатор шел, насвистывая добрый старый похоронный марш.

Набирающая силу весна радовала Каналикатора. И даже серьезные симптомы воспаления среднего уха, как то: боль в ухе сразу резкая или постепенно усиливающаяся, заложенность уха, шум в ухе, часто переходящий в ощущение пульсации, повышение температуры – не портили настроение. Была у него такая дурная привычка – целеустремленность. И он целеустремленно шел на кладбище.

Двадцатичетырехлетний парень ни в коем случае не работал могильщиком. С раннего утра он бродил по похоронным конторам, выспрашивая, не умер ли кто. И если сей печальный катарсис случался в чьей-нибудь биографии, парень предлагал родственникам деньги. Не за душу покойника, за тело. Человек умер, но тело его живет.

Упаси Морена, Каналикатор не был некрофилом. Ну разве что чуть-чуть, и не в том смысле, не будем стыдиться этого позорного явления. Каналикатор любил трупы платонически: выкапывал и любовался.