Железная леди

Миссис Стенхоуп выглядела слегка ошеломленной, но вновь начала свой мучительный подъем с места, сжимая трость в цепких руках, в то время как все остальные, затаив дыхание, уставились на нее, будто на канатоходца в цирке.

Трясущейся рукой она ухватилась за предплечье мистера Холмса.

– Сэр, – пропыхтела она, – я надеюсь, что вы в полной мере разделите материнскую радость, став свидетелем того, что мой сын свободен и находится в безопасности.

– Истинно так, мадам, – ответил он быстро, провожая ее к дверям с такой вежливостью, что на мгновение показался почтительным придворным, церемонно выпроваживающим знатную даму.

Мы с Квентином последовали за ними помертвевшие, по крайней мере – я. Игра наконец закончилась. Мы стояли на пороге. Я снова оглянулась на комнату мистера Холмса, которая после этих двух визитов стала мне странным образом близка. Сколько таинственных экспериментов проводится при ярком свете газовых рожков, висящих высоко на стенах! Сколько людей как знатного, так и низкого происхождения переступают через этот порог, принося всяческие загадки в качестве подарка странному обитателю квартиры!

На мгновение гостиная представилась мне причудливым поездом, мчащимся сквозь время с грузом преступлений и наказаний. Я знала, что уже никогда не смогу увидеть Бейкер-стрит тем незамутненным взором, каким впервые окинула эту комнату, как никогда не смогу вновь вернуться в Сефрен-Хилл или в Шропшир. И потом мне подумалось, что я и есть тот поезд и что моя жизнь – железнодорожное полотно, которое уносит меня прочь от прошлого в туманное и даже таинственное будущее. Я начинала понимать увлечение Ирен различными головоломками: они сообщают жизни ускорение, которое делает путешествие стремительным и пугающим… но страшно интересным.

Мистер Шерлок Холмс также следовал по своему пути. Изучая его быструю, нервную и все же превосходно контролируемую мимику, я могла с уверенностью сказать, что он никогда не собьется с курса.

– Спасибо вам, мистер Холмс. – Я с удивлением поняла, что говорю вполне искренне, не как мисс Баксли или даже мисс Хаксли, но как настоящая я. Он стал последней надеждой Ирен. Он сделал все для окончательного спасения Квентина Стенхоупа от его прошлого и – к сожалению, как я и опасалась, – от моего будущего.

Квентин помог матери спуститься вниз по ступенькам и выйти на улицу, пока я медленно следовала за ними, погруженная в новые для меня мысли. Я снова чувствовала себя лишней, но таков, как видно, мой удел.

Бейкер-стрит встретила нас сумраком. Кудрявые темные овечки облаков неслись над городом, словно бесконечный трепещущий покров тумана. Ветер усиливался, а время, казалось, остановилось.

Квентин вытащил свисток и два раза свистнул. На наш зов через оживленную дорогу лихо вывернул четырехколесный экипаж. Даже лошадь чуяла в воздухе приближение бури; она месила копытами уличную грязь и нервно косила глазами, хотя поводья были крепко зажаты в жесткой руке кучера.

Усадив мать, Квентин подал мне руку, чтобы помочь сесть в коляску, где оказалось еще темнее, чем под тусклым серым небом. Ни один из газовых фонарей пока не горел, хотя уже наступал вечер.

Едва мы отъехали от тротуара, миссис Стенхоуп прикрыла лицо уголком кружевного платочка, и все ее хрупкое тело содрогнулось в приступе мучительного кашля.

– Ваша матушка переутомилась, – заметила я, пытаясь говорить сочувственно.

– Боюсь, что так, – ответил он, сгибаясь к старушке, чтобы осмотреть ее. – Пройдет с минуты на минуту.

Я вежливо поглядывала, как миссис Стенхоуп лихорадочно зарывается носом в складки платка в приступе одышки.

– Квентин, наверное, стоит остановиться…

– Мы остановимся, – прохрипела старушка, – как только я сниму этот проклятый нос!

Глава тридцать вторая Щупальца Тиффани

– Ирен, все-таки это твоя самая гнусная выходка! Настолько неразумная, что не выразить словами!

– Ты совершенно права, Нелл, – весело согласилась подруга, стирая морщины из театрального грима, словно перерождаясь в Судный день. Я себе так и представила эту картину: первым делом в Судный день Ирен избавится от морщин. – Все исчезнет в мгновение ока, мне уже случалось проделывать подобное.

Она пошарила рукой под юбкой из хрустящей тафты и достала саквояж, в который отправились остатки грима и белоснежный парик. Только вдоль линии волос осталось немного белой пудры. Примадонна энергично затрясла головой, пока пудра не заволокла салон дымным облачком.

– Как ты собираешься вернуть глазам обычный цвет?

Ирен показала маленький пузырек: