Железная Маска

— О, госпожа! — продолжал посыльный Ньяфо. — Сильно не тревожьтесь. Монсеньер Людовик упал с лошади и стукнулся головой о камень… Я знаю, такие раны не бывают очень серьезными.

Но Ивонна, женщина по натуре энергичная, повернулась к Дорфи и сказала:

— Оседлай моего коня. Я хочу съездить к мужу.

— Я поеду с вами, госпожа, — обратился к ней юноша, — а Пиоле останется с матерью.

Через пять минут Ивонна уже выехала. Ее сопровождали Дорфи и посланец Ньяфо. Через некоторое время он попросил разрешения оставить их, так как, по его словам, он совсем выбился из сил.

Но как только Ивонна и ее спутник скрылись вдали, парень снова побежал в сторону фермы. Через пять минут он уже находился в обществе нескольких человек, переодетых лесорубами. Командовал ими некий Маркет.

Шагах в пятидесяти от фермы в руках у лесорубов появились топоры.

Они осторожно продвигались вперед. Не доходя пятнадцати шагов до фермы, группа остановилась. Маркет привязал несколько тряпок, пропитанных смолой, к ветке орешника, ударил кресалом о кремень и вскоре факел вспыхнул.

Тогда он подбежал к задней стороне фермы, отделенной от дома небольшим навесом, и спокойно поднес факел под соломенную крышу.

Сухая солома моментально вспыхнула и вскоре запылал огромный костер.

В этот момент Пиоле, почуяв что-то недоброе в собачьем лае, высунулся из окна и, побледнев от страха, отскочил назад. При свете пожара он различил во дворе шесть неподвижных фигур. Пиоле схватил мушкет и снова подбежал к окну. Он прицелился и выстрелил. Один бандит упал, смертельно раненный, а остальные в страхе отступили.

Пиоле открыл дверь, выпустил собаку и, сжимая в каждой руке по пистолету, выскочил во двор.

В шести шагах от дома произошла непродолжительная и яростная схватка, освещенная пламенем пожара. Первым пистолетным выстрелом храбрый Пиоле уложил еще одного из нападавших, следующим — ранил третьего и потом выхватил длинный нож, чтобы защищаться, но четыре топора опустились ему на голову.

Он упал с раздробленным черепом и разрубленным правым плечом.

В этот момент послышался хриплый и едва различимый голос:

— На помощь!

Это был Маркет. Храбрый пес вцепился ему в горло. Четверо убийц Пиоле поспешили к нему на помощь. Собака выпустила труп Маркета и бросилась на ближайшего бандита. Почти одновременно два топора ударили сильное животное. Собака с глухим стоном покатилась по земле.

Пожар тем временем бушевал с удвоенной силой. Этому способствовал поднявшийся ветер. Пламя уже лизало крышу дома. Заметив это, один из убийц закричал:

— Скорее, нужно забрать ребенка!

Бандиты бросились в дом, но перед входом остановились. Вход загораживал сундук, а за ним с пистолетами в руках стояла старуха. Но что могла сделать вдова Дорфи с этими разъяренными мужчинами? Один из них с силой швырнул ей в грудь топор и она, даже не вскрикнув, упала на пол. Четверо бандитов перепрыгнули через сундук, проникли в дом и нашли вход на второй этаж.

В несколько секунд они поднялись наверх и почти вслепую, ориентируясь по голосу плачущего ребенка, нашли колыбельку. Один из бандитов подхватил ее своими грубыми руками и побежал по лестнице вниз, сопровождаемый остальными. Едва выскочили во двор, как обвалилась крыша дома и миллионы искр взметнулись в небо. Достигнув, наконец, своей цели, негодяи быстро направились к тому месту, где их поджидал Ньяфо. Он должен был выплатить им обещанное вознаграждение.

Что касается Ивонны, то она вскоре поняла, что стала жертвой обмана. Она чуть не лишилась рассудка, когда увидела, что ее сын исчез.

Она догадалась, в чьих руках он находится.

Глава XXV. АВГУСТЕЙШЕЕ РЕШЕНИЕ

Вдова поэта Скарро, мать Ньяфо стала королевой Франции и женой Людовика XIV. В свое время она отказалась от сына-урода, но теперь помогала ему.

Ньяфо унаследовал все самые плохие наклонности своей матери, поскольку кроме дьявольского таланта к интригам она ничего больше не имела. Она овладела волей и доверием своего августейшего супруга и при дворе все делалось и разрушалось по ее капризу. Она отдавала приказы о вынесении смертных приговоров тем, кто ей мешал, и сажала в самые мрачные казематы тех, кто отказывался участвовать в ее планах.

Она была заинтересована в поддержке своего мужа на троне, но при этом она беспокоилась не за его благополучие, а за свое. Если бы Людовик XIV потерял трон, то это означало бы и ее немедленное падение.

Вот почему госпожа де Мэнтен понимала, что монсеньер Людовик представлял серьезную опасность для ее собственной безопасности и по этой причине, как и Ньяфо, ненавидела его.