Железная маска. Между историей и легендой

Английский король не доверял обычной почте и потому пересылал свои письма с доверенными людьми, священниками или дворянами, направлявшимися во Францию. Мы не знаем, как звали посыльных Генриетты, но известно, что она не могла регулярно посылать в Англию своих домашних слуг, поскольку постоянно находилась под наблюдением своего ревнивого, развратного и тиранического супруга, в интересах которого за ней шпионил его любовник, шевалье де Лоррен. В письме Кольберу де Круасси от 13 февраля 1669 года Лионн упоминает «человека королевы Англии» (Генриетты Марии, жившей на положении изгнанницы во дворце Коломб).[276] Хотя Кольбер де Круасси был в курсе лишь торгового соглашения, однако курьеры, пересекавшие Ла-Манш, могли одновременно служить эмиссарами и короля Англии, и посла Франции. 16 февраля Лионн сообщал де Круасси: «Я имел возможность писать вам в прошлый вторник… Вы найдете вложенные в мои депеши две копии, оригиналы которых еще не отосланы отсюда, поскольку Мадам (Генриетта Английская. — Ж.-К. П.) еще не нашла достаточно надежного способа, чтобы отослать их. Я полагаю, что решатся направить в качестве нарочного слугу графа Сент-Олбанского».[277]

Эсташ Данже, по-видимому, был одним из таких эмиссаров, возможно, человеком Генриетты Марии, возможно, слугой графа Сент-Олбанского, а может, и лакеем Мадам, а посему его могли знать при королевском дворе Франции. Мадам часто общалась с Людовиком XIV, который время от времени ездил во дворец Коломб, чтобы повидаться с тетушкой, а та, в свою очередь, часто приезжала ко двору, чтобы поболтать со своей дочерью. Все знали друг друга, и Эсташ вращался в их среде.

Особо следует отметить, что великий секрет, в который до той поры во Франции были посвящены шесть человек: Людовик XIV, Мадам, Тюренн, граф Сент-Олбанский, аббат Монтегю и Лионн, 13 или 14 апреля стал известен еще двоим: Ле Тейе и его сыну, Лувуа, молодому государственному секретарю военных дел, который спустя три месяца организует арест человека в Кале…[278]

Возникает вопрос, не было ли в июле 1669 года какого-либо непредвиденного события. Дело в том, что все письма Карла II к Мадам, написанные после письма, датированного 4 июля 1669 года, в котором он уведомлял ее, что пошлет ей ответ с аббатом Приньяни, пропали. Историки неоднократно предпринимали попытки разыскать их, однако безуспешно, тогда как все предшествующие письма сохранились, в частности, в Архиве Министерства иностранных дел в Париже и в Библиотеке Ламберта в Лондоне. С 4 июля 1669 года и до подписания в июне 1670 года договора в Дувре корреспонденция была обильной, учитывая, что брат и сестра, как известно, писали друг другу не реже двух раз в неделю. С другой стороны, Карл II, которому не терпелось заключить соглашение с Людовиком XIV, даже ценой больших уступок, больше месяца тянул с ответом ему. Причина этой странной задержки так и остается необъясненной.

Похоже, что в июле отношения между Людовиком XIV и Мадам, прежде очень хорошие, несколько испортились. Генриетта оставалась в Сен-Жермене до 23 июля, когда она уехала в Сен-Клу, где собиралась рожать. 27 августа она произвела на свет девочку, Анну Марию, мадемуазель де Валуа.

В письме Бекингему от 24 сентября она несколько туманно сообщала, что какое-то время тому назад проинформировала своего брата о неких тревожащих ее «подозрениях», в результате чего наступило охлаждение в отношениях между нею и французским королем, который отстранил ее от дальнейшего ведения переговоров.[279] Это охлаждение, не зная его причин, отмечал и посол Монтегю. 26 июля (по новому стилю), то есть за два дня до подписания Людовиком XIV ордера на арест Эсташа Данже, он писал о Мадам курировавшему его министру, лорду Арлингтону: «Она такова, что в этой стране ее, кажется, любят все, кроме короля и его брата, и вы не можете представить себе, сколь мало эти двое ценят ее достоинства. Я полагаю, что она слишком умна, чтобы жаловаться или позволить себе проинформировать о чем-либо короля (своего брата Карла II. — Ж.-К. П.), и я пишу вам об этом, чтобы вы, воспользовавшись случаем, побудили Его Величество оказать ей поддержку, и не только как своей сестре, но прежде всего как сестре, которая заслуживает этого, ибо всегда изо всех сил отстаивает его честь и интересы».[280]