Железная маска. Между историей и легендой

Жан Бенжамен де Ла Борд, первый камердинер Людовика XV, который позднее, в 1783 году, опубликовал в Лондоне «Историю человека в железной маске, извлеченную из "Века Людовика XIV" Вольтера», был одним из тех, кто услышал рассказ об этом, проезжая через Шартр. Мадемуазель де Сен-Кантен тогда уже не было в живых, однако на него произвела впечатление та убежденность в достоверности, с какой ему пересказывали сообщение покойной. Мадемуазель де Сен-Кантен, пишет он, «утверждала, что между двумя братьями было совершенное сходство, и это послужило причиной, по которой узник был вынужден носить маску… Вполне вероятно, что Барбезьё открыл секрет своей любовнице, с которой не расставался до самой смерти… Некоторые из тех, кто имел возможность разговаривать с мадемуазель де Сен-Кантен, утверждают, что она ошибалась относительно отца таинственного незнакомца. По ее мнению, он был плодом другой любовной связи, однако, считая годом его рождения 1636-й, для установления отцовства достаточно лишь выяснить, кто тогда был любовником королевы. История молчит на сей счет, поэтому не остается ничего иного, кроме как придерживаться бесспорной любовной связи Анны Австрийской с герцогом Бекингемом».[316] Историк Шарпантье, работая над своим «Историческим и критическим исследованием о человеке в железной маске», которое он включил в третий том «Разоблаченной Бастилии», также отправился в Шартр, дабы собрать письменные свидетельства тех, кому довелось лично быть знакомым с мадемуазель де Сен-Кантен, и послушать их волнующие рассказы. Однако страх парализовал перо и руку предполагаемых свидетелей, и ему пришлось довольствоваться устной традицией.[317] В начале правления Людовика XV подобного рода слухи просачивались медленно и были известны лишь немногим, поскольку об этом даже шептались с опаской, страшась полиции.

Вольтер оказался в Бастилии 21 мая 1717 года. Он был помешен сюда за стихи, в коих регент обвинялся в кровосмесительной связи со своей дочерью, герцогиней де Берри. На свободу Вольтер вышел 14 апреля 1718 года. Именно в Бастилии он впервые услышал рассказы о таинственном узнике. Загадка возбуждала его любопытство, и он принялся собирать все свидетельства на эту тему, какие только попадались ему. От кого он мог узнать о фатальном секрете мадемуазель де Сен-Кантен? Мы не можем с уверенностью ответить на этот вопрос. По мнению Шарпантье, которого посвятил в эту тайну некий житель Женевы, кто-то мог письменно сообщить Вольтеру эти сведения.[318] Достоверно известно лишь, что эта версия распалила его воображение. Да и было с чего, по правде говоря. Он, Аруэ-младший, владеет секретом, способным пошатнуть устои монархии! В период активной работы над «Веком Людовика XIV» в Сире, где он жил с мадам де Шатле, Вольтер 30 октября 1738 года информировал одного из своих корреспондентов, аббата Дю Бо, об имевшихся в его распоряжении источниках. «Я достаточно узнал, — писал он, — о злоключениях человека в железной маске, умершего в Бастилии. Я беседовал с людьми, обслуживавшими его». Жан Батист Дю Бо (1670–1742) был достаточно видной фигурой среди пишущей братии. Бакалавр теологии, он начал свою карьеру в Министерстве иностранных дел, которым тогда руководил Торси, участвовал в переговорах при подготовке Утрехтского мира и лишь позднее стяжал известность историческими и литературными трудами. Избранный в 1720 году во Французскую академию, он спустя два года сменил Дасье на посту ее непременного секретаря.

Вольтер хвастался, что ему удалось побеседовать с людьми, обслуживавшими таинственного узника. Но он, несомненно, преувеличивал свои успехи. Всех, кто непосредственно общался с человеком в маске, к тому времени уже давно не было в живых. Вольтер не мог видеть ни коменданта Розаржа, умершего 19 мая 1705 года, ни королевского наместника Дю Жюнка, почившего 29 сентября 1706 года, ни даже тюремщика Антуана Ларю, испустившего свой последний вздох 21 января 1713 года. Хирурга Рейи и след простыл. Что касается аббата Жиро, то он оставил должность священника Бастилии вскоре после кончины Сен-Мара, в октябре 1708 года, получив 400 ливров пенсии.[319] Однако воспоминания о таинственном узнике были еще живы среди офицеров крепости. Главными информаторами Вольтера, как он сам признавался, были начальник крепости Бернавиль и Марсолан, бывший хирург маршала Ришелье, зять врача Фрекьера, обследовавшего узника в маске в последнюю неделю его жизни. Это уже немало.