Железная маска: между историей и легендой

Так, упомянутый хирург Оже вместе со священником-расстригой, неким аббатом Гибуром, принял участие в черной мессе в Пале-Рояле. Один из их сообщников, Лесаж, признался Ла Рейни в том, с какими намерениями проводилась эта черная месса. «Лесаж, — писал Ла Рейни Лувуа 16 ноября 1680 года, — объяснил, с какой целью должна была проводиться упомянутая месса в Пале-Рояле: ее устроила Мадам, дабы извести Монсеньора; правда, не было сделано каких-либо записей, поскольку не существовало распоряжения на сей счет, и Лесаж рассказал мне об этом без протокола».[220] Согласно этому ужасающему признанию, которое постарались как можно скорее замять, Мадам — Генриетта Английская — затеяла проведение черной мессы, чтобы вызвать смерть брата короля, Филиппа Орлеанского, своего мужа, которого ненавидела из-за того, что он предпочитал ей своих любовников, в частности шевалье де Лоррен, командовавшего в доме. Это событие имело место ранее 30 июня 1670 года, даты смерти Мадам, и даже ранее марта 1668 года, когда Лесаж был в первый раз посажен в Бастилию, после чего отправился на галеры. Короче говоря, в июле 1669 года Лувуа приказал, учитывая совершенную хирургом Оже мерзость, арестовать его и препроводить в Пинероль. Там совершили оплошность, отдав его в услужение Фуке, и закоренелый злодей, вместо того чтобы испытывать чувство признательности к своему доброму хозяину, еще более усугубил собственную вину, отравив его. Это следовало предвидеть! «Хирург Оже», вновь связавшись со своими старыми демонами, принялся манипулировать с таинственными веществами, о которых говорит Лувуа в своем письме от 10 июля 1680 года. Действуя, по всей вероятности, в интересах Кольбера, он был обречен на то, чтобы исчезнуть навсегда, и по этой причине стал человеком в железной маске.

Талантливо изложенная гипотеза Мориса Дювивье получила широкий резонанс. Сходство имен «слуги» Эсташа Доже и молодого господина при дворе Людовика XIV, а также совпадение дат могли, признаем это, взволновать умы. За эту гипотезу ухватились другие исследователи, желавшие добавить к ней свой гран соли или, лучше сказать, щепотку перца. Однако в деле Кавуа отсутствует одно существенно важное объяснение: для чего использовалась маска?

Англичанин Руперт Фюрно, которого поразило сходство с Людовиком XIV Луи де Кавуа, единственного из братьев Кавуа, чей портрет сохранился, предположил, что если Эсташ, его брат, был вынужден надевать на свое лицо маску, то исключительно для того, чтобы скрыть это сходство.[221] Из этой догадки вытекало другое предположение: их очаровательная мать Мари де Сериньян была любовницей Людовика XIII и родила от него двоих детей. Между этими двумя допущениями всего лишь шаг, и этот, прямо скажем, весьма смелый шаг британский автор, не долго раздумывая, сделал!.[222] Но если Людовику XIV приписывали, и приписывали небезосновательно, множество любовных авантюр, то совсем не таков был его отец, человек холодный и молчаливый, меланхоличный, закомплексованный, не испытывавший влечения к женщинам. В истории его жизни известны лишь две короткие сентиментальные связи, чисто платонического свойства — с Мари де Отфор, впоследствии герцогиней Шомбер, и Луизой Анжеликой Мотье де Ла Файетт, позднее ушедшей в монастырь.

В 1974 году мадам Мари Мадлен Мас, исходя из того же сходства между Луи де Кавуа и Королем-Солнцем, взглянула на проблему с противоположной стороны. По ее мнению, Франсуа де Кавуа, не довольствуясь тем, что сделал одиннадцать детей своей законной супруге, произвел на свет сына и королевы Анны Австрийской. При этом он пошел навстречу требованию своего «патрона» Ришелье, озабоченного бесплодием короля и амбициями Гастона Орлеанского… Таким образом, сын капитана мушкетеров великого кардинала, Людовик XIV по отцу являлся братом детей семейства Кавуа. Отсюда то самое сходство… Словом, мы возвращаемся к мифу о таинственном рождении Короля-Солнца.[223]