В кухне Пьер взломал топором замок. Крышка отлетела, а под ней блеснуло золото. То было целое сокровище – несколько десятков фунтов старинных золотых монет: унций, двойных пистолей, цехинов, дукатов, крузаду и ангелотов генуэзской, португальской, испанской и французской чеканки, а также множество монет других стран разного достоинства, но в равной мере старых. Кроме того, в сундуке нашлось немало золотых украшений с драгоценными камнями, а на самом дне лежал пергаментный свиток, скрепленный печатью с гербом Сигоньяков, но сырость, к несчастью, погубила все написанное в нем. Лишь подпись была еще смутно различима, и барон букву за буквой разобрал имя: «Раймон де Сигоньяк».
Так звали одного из его предков, отправившегося сражаться в дальние края, откуда он не вернулся, унеся с собой тайну своей гибели или исчезновения. Дома он оставил единственного малолетнего сына и, вероятно, отправляясь в полный опасностей поход, зарыл все свои богатства, поведав об этом только надежному человеку, а тот, судя по всему, так же внезапно был застигнут смертью и не успел указать наследнику место, где был спрятан клад. Вот с этого Раймона де Сигоньяка и начался упадок прежде богатого и могущественного рода.
Такова была история происхождения клада, довольно правдоподобная, которую барону удалось восстановить на основании знаний истории собственного рода. Бесспорным в этом было только одно – найденное под кустом шиповника золото по праву принадлежало ему. Он велел Пьеру позвать Изабеллу, чтобы она взглянула на сокровища, а когда она пришла, задумчиво проговорил:
– Положительно, Вельзевул был добрым гением Сигоньяков! Своей кончиной он сделал меня богатым, а когда появились вы, мой ангел, он исчез. Роль его была окончена, потому что именно вы принесли мне счастье!
Понсон дю Террайль
Любовница короля Наваррского
Король Карл IX охотился.
Он гнался по следам волка; страстный охотник, он не хотел, чтобы животное подвергалось страданиям, и всадил ему пулю как раз в тот миг, когда на него набросилась стая гончих псов.
Было еще только двенадцать часов.
– Господа, – обратился он к свите, – мне кажется, у нас есть еще время поохотиться на козулю. Что вы на это скажете, Пибрак?
– Я разделяю ваше мнение.
– А вы, господин де Коарасс?
– Если вашему величеству угодно охотиться на козулю с теми замечательными таксами, которых я видел утром у сен-жерменского дворца, то мы получим необычайное удовольствие, – ответил принц.
– Вы полагаете?
– Я уверен в этом.
– В таком случае, друг мой Пибрак, пошлите за таксами… – сказал Карл IX.
Пибрак, выполняя приказ, поскакал во весь опор.
– Напрасно сестра Марго, страстная охотница, не поехала с нами сегодня, – добавил король. – Погода превосходная.
– Действительно, ваше величество, – ответил Коарасс.
– Марго было бы очень весело, – продолжал король лукаво.
– Разве ее высочество нездорова? – спокойно спросил Генрих.
– У Марго мигрень.
– Как это неприятно, ваше величество.
– Вы думаете?
– Так говорят.
Король пожал плечами.
– Женщины всегда ссылаются на мигрень, когда не желают что-либо делать. Готов спорить, если бы Марго знала, что вы тоже поедете на охоту…
Краска залила лицо Генриха.
– Ваше величество, вы шутите!
Король понял, что поставил юношу в крайне неудобное положение.
– Боже мой, я нисколько не шучу. С тех пор как Маргарита узнала, что должна выйти замуж за принца Наваррского, она бегает за всеми беарнцами в надежде встретить среди них кого-нибудь, кто опишет ей будущего супруга… Впрочем, вот и де Пибрак с таксами!
Козуля была убита менее чем через три часа, и король, будучи в самом прекрасном расположении духа, воскликнул:
– Клянусь Богом, я сегодня поужинаю с большим аппетитом!
– Тем лучше, ваше величество, – сказал де Пибрак. – Когда король ест, подданные чувствуют голод.
Король улыбнулся.
– В таком случае приглашаю вас поужинать со мной, де Пибрак.
– Это для меня величайшая честь, государь:
– А также и ваших кузенов.