Железная маска (сборник)

– При чем тут это?

– Он не менее добрый католик, чем лотарингские герцоги. Разве Генеральные Штаты, созванные вашим величеством, не ставят своей целью укрепление католической церкви?

– Естественно! – король выглядел растерянным.

– А вместе с тем и искоренение гугенотов?

– До последнего отпрыска!

– Тогда вам, сир, следует знать, что это на руку испанскому королю и герцогу Лотарингскому!

– И каким же образом?

– Сначала – о короле Испании. Там, далеко на юге Франции, простираются обширные Пиренейские горы, чьи вершины поднимаются к самой небесной синеве. У их подножия, в долинах и ущельях, живет немногочисленный и довольно бедный народ. Но эта горстка храбрецов оберегает Францию от испанского вторжения, и пока они живы, испанский король не решится перейти границу нашей державы. Увы, но эти отважные горцы – гугеноты, а ваше величество стремится уничтожить их всех до последнего. И если эта цель будет достигнута, то руки у испанского короля будут окончательно развязаны, да и герцог де Гиз получит свою выгоду. Испанскому королю жарковато в Мадриде, ведь он немец по происхождению и не жалует тамошний климат. Зато в Бордо или Тулузе он будет чувствовать себя почти как дома…

– Но-но! Бордо и Тулуза принадлежат Франции!

– Возможно. Но королю кажется, что это поправимо. Что касается герцога, то он, наоборот, весьма теплолюбив. В Нанси зимой холодно, и река Мерт, протекающая через город, нередко покрывается толстым льдом. Мозельское вино, что дают тамошние виноградники, по мнению многих, кисловато… Однако герцог и не помышляет о небе Гаскони, ибо в любом случае предпочитает то солнце, что ложится на паркет через широкие окна Лувра!

– Да вы спятили, месье! Что это за бред?

– Мне и самому хотелось бы, сир, чтобы мои слова оказались не более чем бредом. К счастью, испанский король не способен в одиночку добиться своей цели, как и герцог де Гиз никогда не решится выступить без могущественного союзника. Но вместе они добьются своей цели, и довольно быстро!

Король в гневе вскочил, воскликнув:

– Да кто вы, собственно, такой, чтобы говорить со мной подобным образом?!

– Вы спрашиваете, кто я? А ведь мы с вами встречались, сир! Но если уж вы не припоминаете меня, благоволите вспомнить большой портрет, висящий на стене главного зала Сен-Жермен-ан-Ле?

– Но ведь это же… Это портрет короля Наварры Антуана, главы дома Бурбонов!

– Вы абсолютно правы!

– Но что же может быть общего между вами обоими?

– Взгляните на меня получше, сир!

Глаза короля впились в дышащее молодостью и здоровьем лицо гасконца. Внезапно Генрих пораженно отшатнулся.

– Как… Но разве это возможно?

Изысканная учтивость манер гасконца мигом улетучилась. Он нахлобучил на голову свою широкополую шляпу и, откинувшись в кресле, проговорил:

– Если верно, дорогой кузен, что все дворяне равны, начиная с герцога и заканчивая мелкопоместным землевладельцем, то о королях вполне можно сказать то же самое. Мое имя – Генрих де Бурбон, я – король Наварры. И, несмотря на то, что ваши владения бескрайни, а мои – просто крошечные в сравнении с вашими, мы все же можем подать друг другу руки как равные! И это не станет унижением ни для одного из нас.

Генрих III все еще не мог опомниться.

– Значит, вы – Генрих де Бурбон?

– Несомненно, сир!

– Мой кузен?

– Да, сир!

– И супруг моей сестры Марго?

– Ах, сир, не стоит в эту минуту напоминать мне о ней!

– То есть… Но почему?

– Хотя бы потому, что это может привести нас к обсуждению весьма и весьма щепетильных вопросов!

– Вы намекаете на то, что приданое сестры все еще вам не выплачено?

– Оставим это, сир. Возможно, мы и вернемся к этим делам, но лишь после заседания Генеральных Штатов!

– Почему бы и не сейчас?

– Потому что в эту минуту меня гораздо больше интересуют не мои, а ваши дела, сир! – Генрих Наваррский шагнул к зеркальному окну и снова распахнул его. – Проклятье! Скажем прямо: у нашего кузена де Гиза отменная армия, и я не поручусь, что ему не взбредет в голову осадить замок Блуа и захватить в плен ваше величество…

Генрих III едва заметно вздрогнул и непроизвольно нащупал рукоять шпаги.

9

Чтобы читатель глубже понял скрытый смысл беседы двух Генрихов, необходимо вернуться в набитый сокровищами тайный подвал, в который мэтр Гардуино привел на рассвете своего гостя.

Действительно, золотые и серебряные монеты ковром устилали весь пол подземелья. Здесь можно было отыскать монеты всех стран и эпох, а по углам высились четыре бочки, наполненные вовсе не вином, а слитками драгоценных металлов. Никто из жителей Блуа даже вообразить не мог, что полунищий отставной прокурор может оказаться владельцем таких ценностей!

Тщательно задвинув засов на двери, старик укрепил свечу на краю одной из бочек. Тем временем Генрих Наваррский устроился на донце другой.

– Что ж, дорогой мэтр, – произнес он. – Пора нам поговорить начистоту. Вы, разумеется, уже догадались, кто я такой?

– О, разумеется! – ответил старик. – Вы – один из приближенных короля Генриха… Возможно, граф Амори де Ноэ, о котором я наслышан…

– Ошибаетесь!

– Значит, де Гонто?

– Нет!

– Де Левис?

Генрих улыбнулся и потрепал старика по плечу.