Железная мистерия

Ремонтировать чуть-чуть
                 плоть
                   квелую,
Эшелонами спускать
                 в копь
                   голую:
Пригодятся — даровой
                 раб —
                   силою…
Кто раскается — тому
                 гроб
                   жалую.

Пение из глубины катакомб

В сердце мрака замурованных,
Крепких лишь духовной силой,
В час свинцовый, в ночь суровую,
     Господи, помилуй!

Тайные мысли в ареопаге

— Докарались до бреда.
— Трупов — целая груда!
— Не хватает народа!
— Где возьмем для парада?
— Вместо всех операций
Не пора ль опериться?
— На мораль опереться…
За дюраль побороться…

Пение в катакомбах

До звезды над нами утренней,
До скончанья тьмы постылой,
Всех, кто слышит голос внутренний,
     Господи, помилуй!

Наместник

Кто там ноет? Кто бубнит?
               где?
               в скважинах?
Не под тяжестью же плит,
               льдом
               стуженных?
Не в руинах же, дотла
               мной
               выжженных?
Не в фундаментах же глыб,
               мной
               сложенных!

Гончие

Слышим, уши навострив,
                      их
                        стон,
Рыщем, ищем в недрах шахт
                         их
                           стан,
Упираемся в глухой
                  бут,
                      в тын;
Тщетно тыкаем носы
                  в гладь
                         стен.

Наместник

Сами себя обезвредили:
День напролет колобродили —
Замуровались в обители,
Крипту [13]

законопатили.

Автомат

Пусть! Завалив
           грот,
Собственный кал
           жрут:
Глад им скосил
           рот,
Разум их впал
           в бред.

Голос Афродиты Всенародной

Вместить не в силах я сквозь мороки
                              дней
                                чадных
Благого замысла, мой вседержитель,
                              но зачем — боль?
Зачем калеченье, зачем терзание детей
                              бедных,
        Простых воль?

Голос уицраора

Затем, что алчет моя геенна
                 и рать химер.
Затем, что голод грызет Гагтунгра:
                 он строг и хмур.
Затем, что точен закон страданья,
                 как колесо.
Затем, что будущее мирозданье
                 окупит все.

Крики бегущих женщин

— Защитники храбрые! Что за грозное время?
— Вон, знаки недобрые
                     зажглись над горами:
Меч алый, немеркнущий,
                      лучом повис…
То — острием кверху,
                    то — острием вниз!

Агитаторы, выскакивая из подъездов

Разум просветлив,
            все
               сплошь
Поняли, что миф
            есть
               ложь:
Масками чудес
            скрыв
               страх,
Сказками небес
            лжет
               враг.

Новые вскрики

Глянь-ка, гляньте: зарево
   Из-за рубежных гор!
Словно чадящее курево…
   — Точно грозящий взор…

Церковный политик, воздевая руки

Жизнь безбурную чад блаженных
      Защити!
От нашествия иноплеменных
      Огради!

Наместник

Слушайте, цеха,
Стройки, рудники:
Недруг наш сулит
      Шторм.
Что ж! Мы сотрясем
Все материки
Сменой мировых
      Форм.
Страшная заря
Вызолотит прах
В царстве вековых
      Зол:
Копится не зря
В наших тайниках
Порох, динамит,
      Тол.
Ух! Как нетопырь
Бросятся враги
В страхе из домов
      Вон…
Уши растопырь,
Чих перемоги:
Будет говорить
      Он!

Фанфары.

Лучи прожекторов скрещиваются на высотной части Цитадели. Она раздвигается как футляр, являя народу Автомата, высотою уже с небоскреб, в ослепительно сверкающей броне.

Трепет ужаса и восторга.

Автомат