Железная поступь свободы

Данный рынок не принадлежал ни к одной деревне; он был в некотором смысле отдельным населенным пунктом — только без постоянного населения. Изначально рынок был создан для торговли между деревнями: кто-то привозил сюда кукурузу, кто-то мясо, а кто-то — сельхозинвентарь. Однако со временем рынок разросся, и на него стали захаживать даже столичные торговцы. Шутка ли — купить можно дешевле, а налогами сие стихийное предприятие не облагалось.

На этот-то рынок и собрался Лукас Мартинес в тот злополучный день. Завел принадлежащий семье древний пикап (бывший, кажется, старше него самого), бросил в кузов три мешка кукурузы, и двинулся в путь — по некоему подобию дороги. И взял с собой Пако — видимо, в помощь.

Последнее обстоятельство отнюдь не порадовало Торреса, который вынужден был трястись на жестком сидении и подпрыгивать на каждой ухабе. Но перечить он не стал — надеясь, что все равно не останется в деревне надолго. Он еще не знал, что эта надежда очень скоро оправдается — правда, совсем не желательным способом.

Сельский рынок не был похож ни на одно торговое заведение, виденное когда-либо Пако. Ни на скопище маленьких магазинчиков в спальном районе, ни даже на Торговую площадь в Сан-Теодоресе. Последняя, кстати, отличалась, хоть своеобразным, но порядком, а также заметным налетом цивилизованности.

Так, на площади лотки выглядели одинаково, были ровно выкрашены и выстроены так, чтобы образовывать правильные геометрические фигур. На сельском же рынке торговля велась из грубо сколоченных будок, разбросанных по территории совершенно хаотично. Здесь был целый лабиринт из этих будок; из них, а также из стоянки автомобилей, собственно, и состоял рынок. Ничего другого, полагающегося торговому учреждению, Пако не видел: ни ограды, ни ворот, ни складов.

Едва Пако вылез из кабины, ему в нос ударил целый букет из запахов, доносившихся со стороны лотков. Пахло овощами не первой свежести, сырым мясом, а также удобрениями… так скажем, натурального происхождения. Поблизости кружились здоровенные зеленые мухи, чувствовавшие легкую поживу.

— Это он и есть? — спросил Пако, — сельский рынок?

— Угу, — ответил Лукас, — ты постой тут, покарауль. Я пока свободное место поищу.

— Кстати, насчет «покарауль», — не удержался Пако, — а почему рынок не огорожен? И не охраняется? И где хранится товар?

— Ну, товар хранится здесь, — Лукас похлопал по одному из мешков, — и продажа не должна занять много времени. Мы ж люди небогатые — откуда излишкам взяться? Да еще таким, чтоб уж на склад… А охранять… я думаю, не от кого.

— Правда? — не поверил и даже удивился Пако.

— Угу. Тут же кто торгует? Люди из близких деревень. Друг дружку знаем… более-менее, воровать между собой нам ни к чему. А банды… банд тут почти нет. Кроме… таких вот!

С этими словами Лукас показал на крепкого молодчика, как раз выходившего из-за скоплений лотков. Одет молодчик был в камуфляжную форму… которую, впрочем, только ребенок мог перепутать с военной. Потому как не было на ней никаких погон или нашивок — просто пятнистая рубаха и штаны такой же расцветки.

Впрочем, когда молодчик приблизился, Пако смог увидеть хотя бы один знак отличия — круглую эмблему, нашитую на груди. Эмблема изображала схематично нарисованную зеленую елку, а по окружности была обрамлена иностранной надписью.

Было заметно, что молодчик изо всей сил напускал на себя брутальность и лихость. Своей походкой, осанкой и даже мимикой он явно подражал кому-то из героев штатовских кинобоевиков. Однако при ближайшем рассмотрении обладатель пятнистой формы оказывался всего-навсего деревенским увальнем — любимым персонажем популярных в столице анекдотов.

— Мартинес пожаловал? — развязанным тоном обратился он к Лукасу, подойдя достаточно близко.

— Кике Лизоблюд? — невозмутимо ответил сын Колдуна, — чего надо?

— Тут знаешь какая у меня эта самая… бизнес-идея? Ты продаешь свое… вот это, — Кике небрежно махнул рукой в сторону кузова пикапа, — продаешь — а половину отдаешь мне. Как расклад?

— А в чем выгода? — почти инстинктивно и без всякого смысла встрял в разговор Пако. И внимание Кике Лизоблюда немедленно переключилось на него.

— А это кто это у нас с Мартинесом? — осклабился Лизоблюд, — кто это приехал с ним на пару. Новая подружка? Слышь, сеньорита…

И снова инстинкт не подвел Пако… а может, и, напротив, сильно осложнил жизнь. Впрочем, задуматься об этом бывший шахтер не успел: его кулак врезался в лицо Кике гораздо раньше. Намного раньше, чем мозг «взял слово» и заставил задуматься о последствиях.

Пока же было, что было: Кике Лизоблюд, не ожидая такого отпора, рухнул на землю… но почти сразу поднялся. И потянул руку к висящей у пояса кобуре.

— Не советую, — сказал… нет, скорее, прорычал Лукас, — руки оторву — вместе с пукалкой.