Железная скорлупа

Змеиный взгляд полыхнул злобой, Медб сказала с завистью:

– Как ей повезло, такая преданность встречается редко.

Рыцарь смутился:

– О нет, я сопровождаю ее домой. Меж нами нет ничего… – подмывало закончить фразу на этом, но он пересилил себя и добавил: – Лишь теплые приятельские отношения.

– И вы отправились за ней, не имея приязни?! Не понимаю.

– Я – рыцарь, леди, я обязан так поступать. Защищать слабых. Почему вы не понимаете? Ваши рыцари должны быть куда искусней в вопросах чести и галантности.

Ламиа нахмурилась, но гримаска ей удивительно шла.

– Наши вертопрахи сладко говорят и правильно держат вилки, но никто из них не поступит по-вашему. Либо по приказу, либо по любви, но не из долга защиты слабых. Вы, должно быть, меня дурите.

– Леди! – восклинул рыцарь.

– У вас есть конь? – спросила она, загибая палец.

– Э-э… да, есть.

– Оружие, как вижу, имеете, – продолжала ламиа, закусывая губку. – Несомненно, вы – смертный рыцарь. Но откуда такая жертвенность?

Чары королевской красоты перестали действовать, Инконню, глядя трезво на голую девицу, несколько высокомерно объяснил:

– Леди, владеть конем и броней не значит быть рыцарем. Рыцарь – это не просто хорошо вооруженный мужчина, но и носитель мешка обетов и запретов, кои выполняет по велению сердца. Рыцарь – выразитель справедливости и христианской доброты, защитник сирых и обиженных, пренебрегающий корыстью поступков.

Королева широко распахнула глаза, на лице отразилось искреннее изумление и недоверие.

– Как много удивительного придумали смертные, – прошептала она грустно. – Наши рыцари такого не сделают, мол, не к лицу нагружаться мирской суетой. Ах, безымянный рыцарь, украшенный кровью Дивного народа, вы, безусловно, великий человек, раз способны жертвовать ради других.

Инконню смущенно засопел.

– Я помогу вам, – вздохнула королева, укрывая щемящую тоску в голосе. – Хотела избавиться от соперницы при помощи чар, – улыбнулась она, Инконню вздрогнул, в глубине души проснулось отвращение. – Но и ваше предложение неплохое.

Королева грациозно встала, тряхнув янтарными волосами. Инконню залюбовался ладной спиной, поясницей… стройными икрами. Ламиа кое-как прикрыла наготу, будто из воздуха достала серебристое покрывало.

– Это поможет невидимым добраться до покоев пленницы, – пояснила сухо.

Рыцарь, по-прежнему стоя на коленях, принял дар с поклоном:

– Благодарю, леди.

Королева нагнулась, щеку рыцаря согрела поцелуем.

– Если встретите мужа, пожалуйста, не убивайте, – попросила печально.

– Конечно, леди Медб, – сказал Инконню.

Ламиа с грустной улыбкой начала объяснять, как пройти к фрейлине.

Глава шестая

От высоты захватывало дух. Рыцарь опасливо смотрел на мост меж башнями, сквозь хрустальное полотно различая крохотные фигурки, снующие по зеленому саду. Макушкой он едва не задевал серебряное небо, двигаясь в вязком хороводе снежинок, похожих на белых откормленных шмелей.

Инконню плотнее запахнул волшебное покрывало, позволившее миновать стражу, охраняющую переход меж башнями. Жутковато было от прямого взгляда стражника, казалось, тот сейчас выхватит меч и бросится на нарушителя, но обошлось.

Рыцарь качнулся от резкого порыва ветра, подсчитав расстояние до земли, покрылся испариной и с трудом подавил желание поползти на четвереньках. Выточенная изо льда башня медленно приближалась, рыцарь рассмотрел фигуры стражей, матовый блеск алебард.

На миг ему показалось, что он идет по воздуху, замутило, неверным шагом сдвинулся к невидимому краю. Остановился, от взгляда на темное небо закружило сильнее. Инконню закрыл глаза, но возникло паническое ощущение гибельного полета.

«Проклятье!»

Стиснув зубы, рыцарь двинулся дальше, пялясь на стражей возле двери… Закрытой двери!

«Как пройти незаметно? – заволновался. – Почему закрыли? С той стороны не заперто».

Инконню поборол смятение: «Что-нибудь придумаю, я ведь рыцарь. Какой уж там рыцарь! – тут же подумал горько. – Пялился, как дурак, на голую женщину, королеву! Хотя королева какая-то… дешевая. Вела себя, как… А ведь королева – это королева!» – рыцарь запутался в сложных чувствах, не в силах объяснить себе неуловимую разницу.

Стражи приблизились. Инконню, мельком глянув на точеные лица, вновь погрузился в думы, отвлекающие от высоты.

«И внизу черт-те о чем думал. Веду себя подобно грубому виллану. И о чем жалею? Что не воспользовался! Ну, точно виллан, думающий лишь об удовлетворении низменных желаний. Хоть рыцарям и не запрещено принимать благосклонность дам, но вот так грубо, низменно, без ухаживаний…

Эти сайды хоть и не имеют отношения к Сатане, но невольно… вернее, вольно исполняют дьявольский план растления христианских душ доступными плотскими утехами. Тьфу! У них одно на уме, как у животных, сбивают с рыцарского служения зовом плоти. Хоть бы кто соблазнял властью, для мужчины, а не виллана, рядящегося под него, это более привлекательно».