Железная Женщина

Но на сей раз, как только она приоткрыла дверь, в лицо ей повалили клубы темно-серого тумана. Похожего на дым - но без запаха. Это был странный туман – липкий и словно сотканный из паутинок. Она отерла их с лица, и на мгновение показалось, что паутинки облепили руку. Странная мгла была почти черной, как дым от горящей резины, и в комнате ничего не было видно; темные клубы повалили из ванной в дом.

Немного погодя она различила, что клочья тумана, как дымовой сигнал, поднимаются из ванной. А потом увидела, что изо рта гигантского тритона – то есть изо рта ее мужа – выходят пузыри.

Он лежал в воде, слегка опираясь на распластанные перепончатые лапы – черный, рельефный силуэт на белом кафеле. Мама Люси постучала о ванную, но он не обратил на нее никакого внимания. Где-то раз в три секунды он выпускал пузырь, который лопался, будто колечко дыма - словно тихо, едва слышно рвались те странные волокна, из которых состояла мгла. Она закатала рукав, опустила руку в воду и осторожно покачала мужа. Он по-прежнему не обращал на нее внимания, только выпустил три больших пузыря подряд.

Он заболел? Что это – начало или конец?

- Чарльз! – воскликнула она. – Чарльз!

Она едва не кричала:

- Чарльз!!

Мама Люси приподняла мужа со дна ванны - в воде это было нетрудно. Раньше она опасалась прикасаться к ярко-оранжевому, будто ядовитому брюху с черными крапинками – оно казалось ядовитым, - но теперь она и думать об этом забыла. За подбородок она притянула его к бортику и уложила морду на край ванны. С неподвижным, остекленевшим взглядом он выпустил с губ еще один пузырь, который лопнул, разлетевшись на темные клочки; потом рывком подался назад и лег на дно. Со дна поднялся еще один пузырь.

Неясно, что с ним творилось – но, похоже, он целиком сосредоточился на пузырях.

В комнатах повисла густая, странная мгла; мама Люси прошлась по дому и открыла все окна. Она увидела, что миссис Уайльд, соседка из дома напротив, делает то же самое – изо всех открытых окон вокруг нее валили темные клубы. Мистер Уайльд стал огромной пресноводной креветкой и тоже лежал в ванной.

- Как там ваш, пузыри пускает? – прокричала она соседке. – Мой Чарльз пускает странные такие, темные пузыри.

- Час от часу не легче! – отозвалась миссис Уайльд. – Кажется, я схожу с ума!

Подобное творилось в каждом доме. Во всех бассейнах, в баках для воды, в прудах – повсюду мужчины, превратившиеся в бессловесных созданий, пускали изо рта пузыри, и клочки темного, волокнистого тумана, словно сотканного из паутинок, поднимались над землей, как завитки дыма от бессчетных костерков.

Туман сгущался и собирался в темную, мрачную тучу, которая все больше становилась похожей на сеть, наброшенную на землю. Весь день туча росла, а Железная Женщина и Железный Человек за ней наблюдали. В конце концов, Люси и Хогарту пришлось отправиться домой, внутрь тумана; но и там они слышали странный выдох-стон, который звучал, казалось, повсюду. Они долго сидели в ванной и наблюдали как папа Люси пускает пузыри.

На следующее утро мгла из дома выветрилась. Отец Люси ждал кормежки, уложив подбородок на краю ванны. Пузыри пускать он перестал. И стон с улицы больше не доносился.

Но небо потемнело, словно собиралась страшная гроза. Плотная свинцовая туча, будто сотканная из паутинок, нависла над землей. В неподвижный воздух не смела подняться ни одна птица.

И снова Люси и Хогарт поднялись через лес на вершину холма. Две исполинские фигуры стояли там же, где они оставили их накануне. Друзья подошли поближе.

- Что происходит? – прокричала Люси. – Что за странная туча?

Но тут Люси и Хогарт увидели, что глаза Железной Женщины и Железного Человека светятся красным. Четыре мощных, будто лазерных, красных луча опустились на темную, стелившуюся по земле тучу.

- Что-то происходит, - прошептал Хогарт.

Они услышали плач – кто-то всхлипывал – так же громко и протяжно, как стонал накануне. И вот, на глазах у Люси и Хогарта в центре тучи, лежавшей над городом, выступил бугорок. Он стал подниматься и рос, будто сквозь покров мглы пыталась пробиться чья-то огромная голова. Они различили глаза - такие большие, что даже понять было нелегко, что это глаза. И их было больше, чем два. Теперь их стало видно совершенно отчетливо: огромные, печальные глаза. Впереди – два самых больших, по бокам за каждым из них - поменьше. И еще два поменьше у тех четырех. А дальше еще два, еще меньше. Всего восемь. Или десять?

Как огромная пещера внутри тучи, рот медленно открылся, словно делая глубокий вдох. И раздался еще один всхлип.

Туча превратилась в исполинскую голову - бесформенную, бугристую, похожую на медузу – или на осьминога, раскинувшего по земле свои длинные щупальца, – или на гигантского волосатого паука, сидящего на паутине величиной со всю страну.

Рот открывался все шире и шире. Туча рыдала, как исполинский младенец – рот, распахиваясь, надавливал на глаза и заставлял их жмуриться. Четыре ярких красных луча, бившие из глаз железных исполинов, погрузились во тьму по-жабьи открытого рта гигантской тучи-паука.