Железное пламя

Я чувствовала себя… дурой.

– Я бы сказал, если бы ты спросила. В том-то и беда, Вайолет, – ты не спрашиваешь.

– Ты же тоже не спрашиваешь меня о бывших. – Я скрестила ноги.

– Потому что и знать о них не хочу – и, подозреваю, по этой же причине ты не спрашиваешь о том, что тебя правда волнует. Но давай об этом забудем, как обычно. Пока что вроде работало.

Ксейден не пожалел сарказма.

Я отвернулась, потому что, проклятье, он был прав. Мне казалось, что избегать потенциально катастрофических вопросов – например, почему он не рассказывал мне о сделке с матерью, – разумно, если была возможность потерять его навсегда из-за неправильного ответа.

Ксейден шагнул ближе:

– Мы с Кэт были не обручены, а помолвлены – и да, для меня это большая разница.

– И кто теперь спорит из-за семантики? Тем более из-за женщины, которая только что исковеркала все мои чувства и превратила меня в бездну ярости.

И я почувствовала, как эта бездна… она возвращается.

– До этого мы еще дойдем. Пункт о помолвке в договоре об альянсе вошел в силу, когда Кэт исполнилось двадцать. – Стол скрипнул, когда он сел на него. – Мы попробовали быть вместе… и пробыли три четверти года, но оказались несовместимы – а еще стало известно, что Текарус все равно не собирался расставаться со светочем. Он хотел, чтобы мы пользовались им у него. Я разорвал помолвку, чем, насколько ты знаешь, вызвал некоторые проблемы.

«Несовместимы?»

В этот раз я не могла винить в коварном уколе ревности Кэт. Горящее ощущение где-то внизу живота принадлежало целиком мне.

– О вашей половой жизни она говорила не так.

– Необязательно кого-то любить, чтобы трахаться. – Он пожал плечами. У меня отпала челюсть, учитывая, чем мы сейчас занимались. Он склонил голову, наблюдая за мной.

– Насколько помню, в первый раз и ты меня не очень-то любила…

– Не продолжай! – Я ткнула пальцем в его сторону.

– Впрочем, я тогда тебя уже любил.

Я расслабилась. Вот поэтому и я безнадежно влюблена в него. Потому что никто не видит его таким. Только я.

– Даже нечестно, если так подумать. – Ксейден побарабанил пальцами по столу. – И я слишком тебя хотел, чтобы переживать о взаимности, хоть и сам не давал для нее поводов. Блядь, да я тогда хотел, чтобы ты бежала от меня как можно дальше.

– Я помню. – Наши взгляды встретились, и мои пальцы впились в ладонь от желания прикоснуться к нему. Вместо этого я потянулась к проводнику.

– Хорошо. Может, вспомнишь об этом в следующий раз, когда Кэт начнет рыться у тебя в голове.

– Рыться? Да она вызвала у меня ревность! – Слово было таким горьким на вкус.

– Ничего она у тебя не вызывала.

Феликс же не расстроится, если я кину проводник в Ксейдена?

– Неужто? Ты же ее слышал. Как бы ты себя чувствовал, если бы мой бывший любовник позвал тебя на мат, а потом стал рассказывать о моем вкусе?

Он напрягся.

– И как я сидела на нем сверху? – Я понизила голос, словно пропитывая сексом каждое слово. – Что он был моим первым и он же будет последним?

У него заходили желваки, и у ножек стола заклубились тени.

– Она далеко не моя первая.

– Не в том суть. Хочешь, чтобы я задавала вопросы? Тогда не избегай их.

– Ладно. Ни один из твоих бывших не был всадником – если только я не знаю о какой-то истории с Аэтосом, – а значит, на мат меня никто не вызовет. Предположу пехоту, но, опять же, я знать не хочу, так что и не спрашиваю.

– Я не спала с Даином.

Но в догадке насчет пехоты он до нелепого оказался прав.

– Я понял это в ту же секунду, когда он поцеловал тебя после Молотьбы. Это жуть как неловко выглядело. – Он провел рукой по все еще всклокоченным волосам. – А отвечая на вопрос, я бы почувствовал ревность. Есть у тебя такая уникальная способность пробуждать во мне это чувство. И потом надрал бы ему задницу, отчасти – потому что всегда так делаю на вызовах, но что важнее – за намеки, будто есть какое-то другое будущее, кроме того, где мы с тобой вместе навсегда.

У меня мигом остановилось дыхание, просто замерло. Воздух кончился. Боги, такими словами он меня просто убивает.

– Что еще ты чувствовала на мате? – спросил Ксейден.

– Гнев. – Я подняла глаза на высокий потолок с балками. – Слабость. Неуверенность в себе. Она перепробовала все – и это сработало.

– Гнев я понять могу. Она меня тоже часто бесит. – Он покачал головой. – Но вот слабость тебе придется объяснить, учитывая, что ты сильнее любого кадета.

– Печати тут ни при чем. – Я показала на большой трон, на котором сидела. – Она напомнила, что ты – Риорсон.

– Ты это знаешь с самого парапета. – Он постучал пальцем по следу на шее.

– Я не о том. Ты сам это только что назвал троном.

– Это и есть трон. Ну, или был до объединения. – Очередное раздражающе небрежное пожатие плечами.

Я моргнула, когда осознание врезало мне прямо по лицу.

– Погоди. Так ты… ты король Тиррендора?