Железное сердце

Гризли вдруг закашлялся. Люба чувствовала ладонями кожу байка, под которой, казалось, циркулирует горючая кровь с запахом бензина и не сразу обернулась вслед за своими новыми знакомыми.

На краю площадки, видимо, поднявшись снизу, стояли люди. Первым делом Люба увидела знакомые белоснежные волосы и в голове всплыло имя — Лазурь… Лазурь выглядела очень удивленной. Эсфиль застыла рядом с ней, широко открыв прозрачные желтые глаза, а загоревший Игорь неожиданно сунул обе руки в карманы и насупился.

Но куда сильнее был удивлен тот, кто стоял впереди всех остальных. Его старые вытертые до белизны джинсы и бежевая футболка очень шли к его загорелой коже, но при этом словно подчеркивали уставшие глаза и отросшие волосы, которые давно не встречались с расческой. Что-то в голове болезненно загудело и Люба нахмурилась. Его имя тоже готовилось всплыть на поверхность, но Люба отрицательно качнула головой, разрушая момент узнавания.

— Готова? — негромко спросил Гарик, резко усаживаясь перед Любой. — Держись.

Она послушно обхватила его за пояс.

Глаза ошарашенного незнакомца, наконец, переварили шок и потемнели от злости.

— Не смей! — вдруг крикнул он и от прозвучавшего приказа по Любе прокатилась волна от чего-то знакомого. Слишком знакомого.

Байк тут же завелся и сыто затарахтел.

— Держись крепче, — сквозь стиснутые зубы проговорил Гарик, но Люба почувствовала, как он трясется от смеха.

— Стоять! — незнакомец опомнился и рванул с места в их сторону, отчего Люба вцепилась в своего водителя еще крепче, испугавшись, что сейчас ее схватят и стащат на землю. И это тогда, когда она настроилась кататься?!

Но в этот момент байк, наконец, ринулся вперед и они уехали, оставляя публику далеко позади. Сразу начался спуск и скорость выросла так, что в лицо забил колючий воздух, но Люба только прикрыла глаза и радостно подставляла ему лицо, почему-то радуясь, что все сложилось так удачно и их уже не остановят даже доносившиеся из-за спины отголоски возмущенного крика.

Глава 15

— Держись! — кричал Гарик сквозь свистящий ветер, когда они приблизились к первому повороту горного серпантина, петляющего среди низких пихт и нагромождения каменных глыб.

Он повернул так резко, что на секунду Любе показалось, что она немедленно слетит с сидения и приземлиться на асфальт, но вместо страха она наполнилась весельем и расхохоталась.

— Держись! — и снова очередной вираж. Гарик себя не сдерживал, постоянно увеличивая скорость и мимо проносились машины, по сравнению с байком казавшиеся ленивыми медлительными жуками.

Люба захлебывалась воздухом, несущимся так быстро, что она не успевала толком вздохнуть, но ни секунды не желала, чтобы Гарик притормозил. Они как в омут ныряли с горок, залетали за крутые повороты так стремительно, что шины скрипели от соприкосновения с дорогой и оставляли на асфальте позади себя черные полосы, и Люба чувствовала себя полностью счастливой.

Когда горный серпантин закончился, дорога ровной плавной лентой спустилась к побережью, плотно застроенному гостиницами.

— Хочешь к морю? — спросил Гарик и раньше, чем Люба успела согласно кивнуть, принялся петлять по паутинке узких прогулочных дорожек, зигзагами все дальше удаляясь от трассы.

Еще примерно минут пятнадцать он уверенно запутывал следы и наконец, остановился на узком диком побережье у обрыва, где на углу прилепилась небольшое безлюдное кафе со столиками. Байк остановился, мотор заглох и Гарик поставил его на подножку.

— Слезай.

Люба неохотно ступила на землю. Он не отказалась бы покататься еще, да и мотоцикл совсем не устал, а только-только размялся, но раз хозяин решил дать ему передышку, так тому и быть.

— Пошли, — несмотря на то, что других посетителей в кафе не было, Гарик направился к дальнему столику, который стоял практически на песке, отчего кренился на бок. Люба села в плетеное кресло, над головой трещал надутый ветром тряпичный навес оливкового цвета, а из бара доносилась тихая веселая музыка.

— Эй! — не оборачиваясь, Гарик махнул рукой, призывая официантку. Люба смотрела, как девушка в короткой синей юбке и белой майке спешит к ним с блокнотом в руках. Не успела она подойти, как Гарик зачастил:

— Девушке апельсиновый фреш, овощной салат и сливочное мороженое, мне кофе и пару горячих бутербродов с ветчиной без сыра. Соли еще принеси.

— А… — девушка открыла рот, испуганно посмотрела на Гарика и замялась.

— Что?

— Я не успела записать, — пробормотала она. — Извините.

Наверное, подрабатывает между учебой, подумала Люба и улыбнулась ей, потому что когда-то тоже была такой.

Улыбка криво застыла на ее губах. Она была такой?

Гарик тем временем нетерпеливо повторил заказ, так и не оглянувшись на официантку. Похоже, его не волновало, насколько она симпатична, вежлива и напугана его недружелюбным поведением.

Люба проводила девушку глазами и уставилась в поверхность столика, накрытого льняной сероватой скатертью. В центре имелся дырчатый цветочный узор, сквозь который просвечивалась деревянная крышка.

— Ну что, Люба, — Гарик улыбался, но смотрел серьезно. — Не хочешь признаться, кто же ты такая?