Железное сердце

— Какое там… Вряд ли он следит за новостями и вообще заметит, что у людей происходят какие-то неполадки в системе энергоснабжения. Он обратит внимание, разве что если неконтролируемые людские толпы начнут голышом и с вилами в руках бегать под его окнами.

— Будем отключать их планомерно, поселок за поселком, пока не найдем. Это во много раз быстрее, чем проверять каждый дом. Начнем с тех населенных пунктов, что еще не проверяли, — затараторила Лазурь.

— И даже если она не успеет позвать… мы увидим все дома, перешедшие на запасные генераторы, а их будет не так уж и много, — добавил озаренный догадкой Бостон и перевел глаза на Босяка. — Слушай…

— Не надо слов, — быстро перебил тот. — Просто хочу посмотреть, на что еще вы с Лазурью, пропащие души, пойдете ради тех, кто того не стоит.

Бостон даже не стал огрызаться, настолько был занят обдумыванием нового плана поисков.

— Посмотришь… Обязательно посмотришь!

* * *

Однажды вечером ей показалось, что приближается что-то неизбежное, из тех моментов, когда остается только затаиться и ждать. Неизбежное наступало, закручивало гайки, нарастало, гремело на заднем плане, как тревожная музыка в фильме про маньяка и постепенно становилось все осязаемей.

Оно ощущалось, как приносимый ветром запах гнилого камыша, растущего у далекого болота. Оно было все ближе.

Обманывать себя беспричинной надеждой на лучшее Люба не стала. Кто его знает, отчего такое происходит. Возможно, она и правда стала восприимчивее обычных людей и остро чувствует приближение будущего. А может она просто сдается и чувствует, как сходит с ума от безделья и беспомощности.

Ужин, как всегда готовил Гарик, а Люба как всегда просидела это время возле генераторов поля, обнаруженных ею в подвале. Впервые в жизни ей стоило поговорить с механизмом и попросить помощи, и впервые ей эта процедура напоминала глупый фарс. То, что прежде давалось легко, вдруг стало неподъемной ношей. Вот не могла она, просто не могла обратиться к этой серой коробке с просьбой остановиться на время и дать ей вздохнуть не процеженного загородкой воздуха. И выдохнуть, желательно, по ту сторону барьера, но об этом хотелось бы умолчать.

Однако раньше она болтала с доброжелательно настроенной техникой, а эта хмурая коробка испытывала к ней недоверие и неприязнь. Почти как ее хозяин. Этакая цепная собака, упорно грызущая пустую кость, пусть даже вы поманили ее куском говядины. Служба прежде всего.

— Люба.

От негромкого голоса Гарика пронизывало так, как не пронизывало даже при просмотре самых страшных ужастиков.

— Иду, — она поднялась с колен, напоследок укоризненно взглянула на генератор и отправилась в кухню. Вид похитителя — древнего существа с холодными глазами, матовой кожей странного оттенка и при этом в переднике и с трезубой салатной вилкой в руке неожиданно ее развеселил, чего давно не бывало.

Люба села за стол и, не дожидаясь разрешения, с жадностью набросилась на тушеные овощи.

— Гарик, — спросила она с набитым ртом. — А что бы ты стал делать, если бы вдруг, наконец, понял, что у нас ничего не выйдет?

— У нас все выйдет.

— Звучит уже не так уверенно, как раньше, правда? Раньше ты говорил так, словно играл роль в премьере. А теперь так, будто отыграл заезженный спектакль миллион раз и он тебя бесит все сильней.

— Ты сегодня много болтаешь.

Люба пожала плечами. Действительно, сегодня она говорила очень много. Да и ела очень хорошо. Аппетит это полезно, особенно когда он заглядывает к тебе только по выходным и праздникам.

— Телевизор включишь?

Гарик не любил телевизор, но все ее просьбы исполнял. Кроме единственно важной — свободы. Рука с гладкой ухоженной кожей вытянулась в сторону панели.

Экран послушно щелкнул и замелькали каналы.

— Лучше дай пульт, — поморщилась Люба. Иногда такая демонстрация камуфляжных возможностей раздражала, хотя Люба понимала, что он не красуется, а просто делает, как ему удобно.

И плевать хотел, как реагируют на это люди.

Именно в этот момент свет отключился, экран телевизора, издав жалобный писк, погас.

Люба удивленно покосилась на Гарика. Тот прищурился и мгновенно ушел в себя, словно прислушиваясь к чему-то еле слышному.

«Бостон! — неожиданно пронеслось у нее в голове и Люба чудом удержалась, чтобы не завопить в полный голос, а оставить отчаянный вопль в горле. А ведь так хорошо все начиналось! И тут снова клинит на нем. — Бостон»..

Свет вспыхнул. Гарик опустил глаза и молча продолжил ужинать, педантично цепляя вилкой овощи не более одного кусочка за раз. Любе пришлось бы таким манером ужинать не менее двух часов. И еще часик на кофе, которое не пьешь, а пригубляешь. Будто полноценный глоток убивает наповал.

Ладно, чтобы не наблюдать за опостылевшей церемонией приема пищи, Люба вернулась к поиску программы, просмотром которой можно заняться в попытке провести время если не с пользой, то хотя бы без приступов тупого отчаяния.