Железное сердце

Для Лори осталось загадкой, с чего она решила, что он выберет горы. Может, потому, что так поступил бы Ник? Или потому, что за несколько проведенных с ним дней она начала немного разбираться в его мыслях. Оба ответа беспокоили ее. Они подсознательно мучили, и даже слегка покалывало сердце. Рейнджер пытался быть последовательным в своей грубой, подозрительной манере. Он мог бы запереть ее, приковать наручниками к кровати. Она подозревала, что он обдумывал каждый из этих вариантов.

Лори гнала прочь мысли о том поцелуе и влекущем порыве, поразившем их словно неожиданный раскат грома. Она часто слышала, что любовь и ненависть — две стороны медали. Сильные, необузданные эмоции, вывернутые наизнанку. Любовь, привязанная к ненависти, означает ничто — абсолютно ничто. Такая любовь умрет, захлебнувшись собственной яростью, как погибает огонь, лишенный кислорода.

Она зло отбросила прочь мысли о рейнджере. Жизнь брата в опасности. Брата, научившего ее верховой езде, подшучивающего над ней и любящего ее, единственного друга, достойного доверия. Брэдены давно привыкли полагаться друг на друга, до конца защищать своих родных, а сейчас у Ника не было никого, кроме сестры.

Девушка вернулась к Клементине, с удовольствием пасущейся в прерии. Оба всадника направлялись к тропе, находящейся ниже колорадской границы, а значит, они скорее всего выберут маршрут Тропы Ручья, тот самый, которым раньше воспользовались брат и сестра. Вероятно, рейнджер надеется на то, что преследователи будут уверены, что он следует более прямым путем, через Форт Коллинз.

Она уселась на лошадь, заранее благодаря Клементину за быстроту и выносливость, на которые никоим образом не указывали ни ее внешность, ни имя. Если Лори поскачет быстро, то достигнет тропы раньше обоих мужчин. Ник притормозит рейнджера — ведь он не спешит в Техас, — даже не подозревая, что Лори может быть где-то поблизости.

Девушка прикусила губу, зная, что дает ход событиям, которые невозможно будет повернуть. Она никогда не стреляла в человека, никогда не обидела нарочно ни одно живое существо — она даже отказывалась удить рыбу. Обдумывая последствия своего плана, Лори заметила, как дрожат руки. Она отчаянно пыталась обрести внутреннее спокойствие. Она ничем не обязана рейнджеру. Дело лишь в том, что он внешне похож на Ника, и сходство это делает его опасным врагом, о чем ей не следует забывать. Если она проявит слабость, Ник умрет за то, в чем не виновен.

Да она и не замышляла убить рейнджера. Всего лишь ранить его. Оставить ему лошадь, чтобы он смог получить помощь. Выгадать немного времени для Ника, и все же у нее замирало сердце при мысли, что придется в кого-то стрелять. Смущенная и сердитая на себя, Лори стиснула коленями бока Клементины, легко хлопнула ее по крупу и помчалась к Колорадо.

* * *

Морган раздраженно следил за тем, как его пленник массирует лодыжку скованной рукой.

Снова проклятая задержка! Ник Брэден притормаживал его, под еле заметными предлогами, с той минуты, как они покинули Ларами два дня назад. Несколько раз лошадь Брэдена взбрыкнула, едва не сбросив седока, хотя Морган полагал, что это животное приучено к седлу гораздо лучше. Каждый раз Моргану приходилось спешиваться и успокаивать гнедого, теряя время. Утром того дня, когда они выехали из Ларами, он разрешил своему пленнику вымыться в ближайшем ручье. Он отомкнул один из манжет, чтобы Брэден смог переодеться. Через минуту рубаха плыла вниз по течению, а Брэден неуклюже шлепал за ней, основательно промочив сменную рубаху. Поскольку утро было холодным, Морган позволил высушить рубахи у огня, что задержало их почти на час.

Остаток дня Морган не жалел усилий. Ближе к вечеру они остановились, чтобы напоить лошадей, и Брэден попросил размять ноги после восьмичасовой скачки. Морган согласился и на всякий случай надел ему ножные оковы. Проковыляв несколько шагов, Брэден споткнулся о камень, упал и ухватился за правую лодыжку. Морган неохотно отомкнул манжет и увидел, как Ник с гримасой боли стягивает сапог, а затем и шерстяной носок. Лодыжка действительно распухла, черт ее побери!

Рейнджер вынул карту, которую рассматривал вместе с начальником тюрьмы. Последние несколько часов он и Брэден поднимались вверх и достигли узкой тропы, образованной быстро бегущим ручьем. Езда уже была тяжелой и будет еще тяжелее — он знал это — после того, как они проедут по тропе. Он хотел проехать по ней к ночи.