Железное сердце

Последней каплей послужил вчерашний визит группы индейцев: они решили, что ей нужен мужчина. Она может выбирать из четырех воинов, сказали индейцы, и пожелали услышать ее выбор до следующего полнолуния. Через неделю.

Сзади послышался странный шум. Она оглянулась и увидела Мэгги — шестилетнюю Маргарет Энн. Девочка стояла молча, — казалось, радость жизни ушла из дочери по капле, когда умер Джошуа. Ее смех исчез, а не покидающая раньше лица улыбка стала редкой гостьей.

— Ты плачешь, мама? — произнесла девочка удивленно.

— Я скучаю по твоему папе, — сказала Бет.

Глаза Мэгги широко открылись, и Бет неожиданно поняла, что, утаивая свои переживания, она предает Мэгги. Не разделяя с матерью горе, дочь, очевидно, полагала, что мать вовсе не переживает. Бет подумала, что она должна казаться ребенку сильной, но вместо этого дочь решила, что мать бессердечна.

— Нам нужно уехать отсюда.

— Но я не хочу уезжать.

— Знаю, милая. Но я больше не могу заботиться о ферме.

Мэгги надула губы:

— Я не хочу уезжать. Здесь папа.

— Папа был бы за наш отъезд, — пояснила Бет. — Ради нашей безопасности.

— А как же Каролина? — спросила Мэгги, немного подумав. — Она сможет поехать с нами?

Бет вздохнула. Ну как они смогут забрать с собой свинью? Но Каролина была последним подарком Джошуа дочери. Еще будучи крошкой, Каролина сразу начала повсюду ходить за Мэгги. Слезы дочери спасли Каролину от уготовленной участи, и Джошуа отдал свинку Мэгги в собственность. За последний год ребенок привязался к своей любимице.

— Постараемся взять ее с собой, — сказала Бет. Она не была уверена, следят ли за фермой индейцы, или они полагают, что она оправдает их ожидания в недельный срок. В любом случае ей придется воспользоваться фургоном, ведь она не сможет оставить здесь все. А свинья не помешает им в дороге, и при необходимости они всегда смогут отпустить ее на волю.

Они уедут завтра ночью, за пять дней до того, как индейцы юта вернутся за ответом. Она и Мэгги направятся в Денвер.

Мэгги продолжала молча созерцать мать, и ее большие голубые глаза вымаливали обещание.

— Да, — продолжала Бет с большей уверенностью. — Мы возьмем с собой Каролину. Завтра мы нарвем цветов и принесем сюда. И еще ты сможешь искупать Каролину в дорогу. — Бет знала, чем это обернется: Мэгги в конце концов перемажется так, что и Каролине будет до нее далеко, но это отвлечет дочь от мыслей о прощании. Ведь она не знала в жизни ничего, кроме фермы.

Бет судорожно глотнула. Ей тяжело уезжать. Жизнь здесь была богата событиями. Мэгги родилась на ферме через четыре месяца после их прибытия. Тогда у них были соседи, Уильям и Каролина Грин, и Каролина помогала ей при родах. Но когда Уильяма охватила «серебряная лихорадка», они уехали, и Джошуа и Бет остались одни на плодородной равнине.

Временами ей было одиноко. Но истинная красота долины и окаймляющих ее гор с избытком компенсировали одиночество. У нее были Джошуа и Мэгги, горячие ключи, в которых они любили купаться, а до последних дней была и дружба индейцев. Теперь Бет поняла, что дружба эта опасна. Юта чувствовали себя ответственными за нее, а для них это означало выбор мужа.

Прежде чем вернуться в дом, Бет последний раз взглянула на могилу. Ей предстояло решить, что взять с собой и что оставить. Что остается у тебя после семи лет замужества?

И как начать жить снова?..

* * *

Дни слились для Лори в один. Сколько их было — четыре или пять с тех пор, как они покинули хижину? Она съежилась в седле, сожалея о том, что так быстро заживает рана рейнджера. С каждым днем он задерживал их в седле все дольше, и сейчас уже почти наступили сумерки, а они все еще в пути. Она была голодна, устала и страдала от грязи. Другим было не лучше, ведь у них так мало запасной одежды. У нее лишь одна рубашка и перешитая юбка, но оба мужчины уже использовали сменные рубахи, а рейнджер пока еще не позволил им выстирать то, что у них было. Казалось, он одержим одним желанием — двигаться.

Да, он одержим. Он ехал с мрачным лицом, не обращая внимания на мучения.

К счастью, погода улучшилась, как часто бывает осенью в горах. Они миновали снег, и засияло яркое солнце. В полдень рейнджер отомкнул манжеты Ника, давая ему и себе время сбросить куртки. Затем они остановились у ручья напоить лошадей, но он не позволил пленникам спешиться.

Солнце должно было бы лечить раны, но, напротив, раны начали гноиться. Теперь им не надо было бороться с бурей, они были предоставлены сами себе. Она начала ощущать признаки надвигающейся паники. Она обещала послать Джонатану очередную телеграмму, ее семья будет ожидать от нее весточки в Денвере. Если бы только знать, куда направляется рейнджер, но она лишь замечала иногда, как он доставал из седельной сумки карту, сверялся с ней, а затем тщательно свертывал ее рулончиком с присущей ему во всем аккуратностью.