Железные франки

– Там все в золоте, в ярких красках, в солнечные октябрьские дни мир полыхает. А тут все жухнет, сохнет, буреет, плесневеет и опадает. Небеса сереют, и вместо здоровых, крепких морозов до мая воцарится стылая, ветреная сырость.

– А я ничего лучше Антиохии не знаю. – Его тоска по чужому краю задела, словно он вспомнил бывшую возлюбленную. – Я здесь родилась, Антиохия – моя единственная родина, другого места на земле у меня нет.

Быстро взмахивая сильными крыльями, Дезире сделала широкий круг над стальной лентой Оронтеса, над туманными оврагами, над мелко трясущимися обнаженными виноградными шпалерами и взмыла ввысь над долиной.

– А женщины, какие во Франции женщины?

– Да разве я помню?

Не для того ли он ускакал вперед, чтобы избежать ее недоверчивого взгляда?

– Значит, осень помнишь, а женщин не помнишь?

– С годами я все больше тоскую по мокрым от утренней росы цветущим ветвям яблонь и вишен, по сочным травам по пояс, полям маков и васильков, дубовым рощам Аквитании, по бескрайнему золотому бархату пшеницы, по искрам снега на солнце, журчанию весенних ручейков в тающих сугробах… А женщины… – Он пожал плечами, взглядом провожая сапсана в небесной выси: – Всех затмевает та, что рядом.

Рядом она, Констанция, поэтому дуться и капризничать не стало сил, предательские ямочки выдали с трудом сдерживаемую улыбку. Полностью поглощенная полетом сокола, она небрежно поинтересовалась:

– Что же тебя здесь держит?

Дезире успела подняться выше летящего на юг клина и с бешеной скоростью понеслась вниз, прямо на одного из аистов. Сбив огромную птицу мощным ударом, хищница лишь слегка покачнулась и помчалась преследовать стремительно падающую жертву. Раймонд не ответил, погнал Газель вслед за собаками, к месту, где приземлился сокол. Спешился, ласково успокаивая охотницу привычными окликами, забрал у нее добычу, кинул тушку подъехавшему сокольничему, подманил любимицу прикормом обратно на перчатку и, ласково бормоча, наградил маленькими кусочками мяса. Только после этого, натолкнувшись на вопрошающий взгляд жены, вспомнил и ответил нетерпеливо, словно устал повторять очевидное:

– Здесь у меня то, что мне дороже любой погоды, любых… красот: я все в жизни сменил на право защищать Антиохию.

Прирученная Дезире покорно приняла обмен и довольно щипала прикорм, позвякивая бубенчиками. Опять Раймонд не сказал того, что Констанция хотела услышать. Впрочем, ее Пуатье – не умелец сыпать любовными признаниями. Но под сердцем она носит его дитя, ее супруг предан этой стране без остатка, а она и Антиохия неразделимы.

Зеленые, синие, коричневые, сиреневые и пепельные волны Ливанских гор набегали на горизонт, кедровые и сосновые леса взбирались на подножья холмов, в долинах серебрились оливковые рощи. Это ее горы, ее деревья, ее поля, ее прекрасная земля.

– Слава Ливана придет к тебе, возлюбленный мой, – прошептала Констанция слова пророка Исайи.

Внезапно солнце исчезло, небо враз потемнело, закаркали вороны, пронесся резкий штормовой порыв ветра, сорвал повязку, растрепал светлые волосы, грянул дальний раскат грома. С запада, со стороны моря, на равнину стремительно надвигались черные тучи.

Несчастье разразилось как гром среди ясного неба.

Вместе с Мелисендой король Иерусалимский отправился на прогулку из Сен-Жан д’Акра к источникам Вола полюбоваться местом, где Адам впервые начал вспахивать землю. Присутствие королевы всегда подстрекало влюбленного Анжу на мальчишеские выходки, вот и на этот раз Фульк поддался искушению погнаться за вспугнутым веселой кавалькадой зайцем. Радостно улюлюкая, король – отменный наездник, полжизни проведший на коне, понесся на своем Гефесте во весь опор. Обернулся на жену – восхищается ли она его лихостью? И тут стряслось непоправимое. То ли расстегнулась подпруга, то ли конь споткнулся, но внезапно Анжу со всего размаху грохнулся на землю, собственное седло рухнуло ему на голову и проломило череп. Мозг несчастного хлынул из ушей и ноздрей.

Спустя три дня помазанник умер, не приходя в сознание. Сильнейшему из франкских правителей было всего пятьдесят три года. Могучий рыцарь, всю жизнь сражавшийся во Франции и в Утремере, нелепо, безвременно погиб на развлекательной прогулке.