Железные листья на месте старого кладбища

Рыжая муравьишка-девочка, встретившись с мальчиком-муравьём на коне, вздрогнула. Посторонилась, хотела пропустить, уткнувшись в землю так, будто не видит его. Муравей-всадник не прошёл мимо, остановился, выпрямившись, нагло глянул на муравьишку, захотел притереться, стал. И притёрся потом передней ножкой; потормошил девочку. Муравьишка - малюсенькая девочка кувыркнулась, слегка шевельнулась и тут же замерла; соломку клевера из рук не выпустила. Всадник зарился не на клевер - приставал, просто ему понравилось обижать муравьишку-девочку. И внезапно отошёл: растопырив ножки, встал посреди тропинки, которую муравьишки, переносящие соломку, превратили в пыльный обрыв. И бесконечная вереница выстроенных муравьёв колыхнулась из стороны в сторону, как поток, помешкав в пыльном болоте на обочине, поднатужилась, чтобы вернуться на свою тропинку. Всадник не перестал приставать, девочка прижала соломку к груди и ещё больше сжалась. Всадник, небрежно затоптав ряд и тропинку, перешагнул на ту сторону и тут же оглянулся. Ускакал...

Девочка-муравей осторожно, оочень осторожно и очень стыдливо поискала опору своим ножкам, болтающимся в воздухе среди пыли. Встала, даже не отряхнувшись. Крепко взялась за соломку и, встроившись в ряд, пошла...

***

...На сеновале садика рассыпались две-три связки клевера: никто их не убирает, даже бараны не поедают; городские бараны почему-то предпочитают хлеб, причём заплесневелый не любят... Каждый вечер, когда забираю дочь из садика, кормим их хлебом, а потом сидим и наблюдаем за муравьями. В садике мальчики поколачивают девочек, поэтому дочка называет маленького муравья девочкой-муравьём, и эту сказку мы с ней выдумываем вдвоём... каждый день выдумываем по сказке о нашем дворе...

СНЕГ СТАРОГО ЦЕНЗОРА

Молодой человек спускался по ступенькам вслед за старым цензором; а вообще полз. Тащился, скользя рукой по обросшим грязью перилам, забыв о злости. Ему понравилось чёрное пальто цензора, шляпа, зонтик, заменяюший трость. А когда тот встал у белого NISSANa, парень еле сдержался, чтобы не побежать и не открыть дверцу. Подхалимничать даже в голову не приходило. Не побежал потому, что цензор ещё ключи искал... А может, намеренно... Если бы это был какой другой старый цензор - внутри зарождалась радость - не позволил бы его проводить. Или же молча, даже не сказав спасибо, уехал бы. Вообще-то, из этого цензора тоже слова клещами вытаскивать надо...

- Ничего не скажешь, хорошая у вас машина, если надо что починить, умею...

- С Дальнего Востока привёз. Захочется снега, съезди туда... летом песок, зимой снег, ничего другого не растёт. Вот там-то и растёт снег. Наши сопливые мальчишки - поднял голову и посмотрел, парень шмыгнул мокрым носом - понаехали туда... БАМ строили, а сейчас торгуют японскими машинами... Ты там не бывал... И на Эльбрусе не бывал, там снег держится столько, что в нём черви заводятся...

- ...

II

...Под вечер заявился на пороге. Старик играл в шахматы в цензорской. Парень не разбирался в настольных играх, когда-то поигрывал в шашки. В детстве играл, и то проигрывал, от злости (в то время больше всего злился не из-за проигрыша, а завидовал тому, что младший брат знал правила игры) давал младшему шахматной доской по голове. А через месяц, когда приспичит упрашивал младшего, или же запугивал: интерес был в повадках младшего, а не в игре; и каждый раз опять проигрывал, опять бил младшего по голове и заново упрашивал сыграть... На самом деле он описал именно эту историю... Старик по этой причине вырезал статью: вчера в цензорской была склока, газета не вышла...

Старик посасывал LM, временами доставал указательным пальцем солёные палочки из целлофанового пакетика, хрустел ими, поправлял очки и приступал к игре. Видно было, что проигрывает, его противник был из вновь поступивших на работу. Позади была пустая полка с раздвижными стёклами, и раньше, когда молодой человек сидел и ждал цензоров, он разглядывал маленький коричневый рисунок, засунутый между стёкол. Теперь тоже пришлось ждать и смотреть на него... опять коричневый тон... то ли один из видов огромной мыши, то ли изображение барана кто-то вырезал из журнала. В конце игры старик поднял голову, противник фамильярно пошутил с ним о чём-то, молодой человек подловил мгновение, ещё ближе подошёл к полке, чтобы приступить к беседе, слегка наклонившись над плечом старика, посмотрел на рисунок: лист какого-то цветка, кажется, хризантемы. Старик тоже обернулся, посмотрел, потом они поговорили о поэзии, оказывается, цензор ещё и испанский отлично знал...

III