Железные нервы снайпера

Логинов, не отнимая от уха телефона, быстро посмотрел на часы: к восьми, точнее говоря, к двадцати ноль-ноль, времени, на которое начальник службы безопасности Равиковича назначил встречу своему неизвестному собеседнику, он в Алапаевск поспевал…

Однако место встречи оставалось неизвестным, а проследить за Саблевичем было задачей нереальной – вычислят на раз.

– Семь-ноль! – проговорил в трубку Логинов.

– Да, Полста-девять!

– Вы можете попробовать установить по трафику, где находился собеседник Саблевича в момент разговора?..

– Попробовать можем, – сказал оператор.

Оптимизма в его голосе было мало. Чисто технически по пеленгам ретрансляторов мобильной связи подобное большой проблемы не представляло. Однако, если речь шла о городе, смысла в этом было мало. К примеру, какой толк оперативным работникам от информации о том, что два часа назад во время разговора преступник двигался по Ленинградскому проспекту со скоростью около восьмидесяти километров в час мимо здания фонда Горбачева, предположительно, во втором или третьем ряду?.. Ну на Ленинградском еще ладно, там хоть камеры стоят, можно попытаться эту машину вычислить. А если абонент был у выхода из станции метро «Динамо»?..

– Попробуйте, – несмотря на это, сказал Логинов. – Я буду ждать сообщения.

– Добро, Полста-девять! – сказал оператор и отключился.

95

– Попить можно, Егорыч? – хриплым голосом попросил Мамон.

Однако Саблевич пропустил просьбу мимо ушей. Он быстро просматривал содержимое барсетки авторитета, которую его люди не забыли прихватить из «бимера» Мамона. Там было два письма в конвертах с китайскими штемпелями. Написаны они были Калиной. В обоих тот в обтекаемой форме требовал денег. Во втором письме Калина угрожал признанием по делу «известной семьи», если ему не пришлют посылкой «полцитруса»…

Штемпели выглядели подлинными. Бумага тоже явно была китайской – дрянной, да еще с логотипами гостиниц в виде иероглифов. Саблевич плеснул себе еще мартеля и залпом выпил. Потом он мрачно проговорил:

– Значит, ты начал искать Калину, а тот узнал об этом в Благовещенске, понял, что к чему, и смылся в Китай? И прислал тебе два письма, одно из Хейхэ, второе из Мохэ? И в этом втором письме он в ультимативной форме требует перевести на его карточный счет полмиллиона долларов? Я правильно тебя понял?

– Да, Егорыч! – кивнул Мамон. – Все так. Именно поэтому я сразу и попросил встретиться. Чтобы выловить Калину, нужно перевести ему хотя бы часть денег. Иначе он заговорит, и тогда Мишане не поздоровится! Попить можно, а, Егорыч?..

– Складно-складно, – хмуро кивнул Саблевич, снова пропустив просьбу авторитета мимо ушей, после чего махнул головой.

Один из подчиненных бывшего грушника шагнул к Мамону. Уголовник понял, что его наконец развяжут, и невольно улыбнулся. Однако его радость оказалась преждевременной. Сотрудник службы безопасности приложил палец к шее авторитета. Несколько секунд он слушал пульс, потом кивнул:

– Нормально! Должен выдержать!

– Готовьте! – сказал Саблевич и сунул руку во внутренний карман.

– Эй, Егорыч, что за дела?.. – встревоженно вскрикнул Мамон.

Его голос гулким эхом отозвался под потолком бассейна. Саблевич выудил из кармана аккуратную пластмассовую коробочку и извлек из нее запаянный шприц-тюбик. Помощники синхронно схватили и повалили Мамона на пол. Авторитет пытался с криком сопротивляться. Легкий пластиковый стул отлетел к бортику и плюхнулся в бассейн. На потолке заиграли световые пятна.

– Егорыч, я не понял! – хрипел Мамон. – Ты чего надумал, а?..

Чтобы он не дергался, его прижали к полу коленями, после чего обнажили внутреннюю поверхность локтевого сгиба. Саблевич резким поворотом вокруг оси надломал колпачок иглы, быстро подошел и присел возле поваленного Мамона. С иглой он управлялся, как профессиональный хирург. Это медсестры перевязывают руку жгутом, чтобы наверняка попасть в вену. Саблевич справился с этим и так. Почувствовав укол, Мамон дергаться перестал.

Саблевич медленно ввел препарат, потом аккуратно вытащил иголку. Осторожно, чтобы не уколоться, навинтив колпачок, он прошел к столу, сунул использованный шприц-тюбик в пластмассовую коробочку и спрятал ее в карман.

– Посадите его! – наконец велел Саблевич.

Мамона подняли и посадили на другой стул. От напряжения и волнения лицо авторитета шло пятнами. Уставившись на Саблевича, тот спросил:

– Ты что мне уколол, Егорыч?

– Не надейся, не героин.

– А что?

– Ты таких слов не знаешь. Но вообще это сыворотка правды…

Мамон хотел что-то сказать, но только приглушенно зарычал. Саблевич улыбнулся:

– Что-то не так, Мамон? Я же тебе сразу объяснил: я служил в ГРУ и узнать правду умею! Так что не рычи! Все равно минут через двадцать я точно выясню, что из того, что ты мне тут наговорил, правда, а что нет… А там и посмотрим, налить тебе выпить или в ванной с серной кислотой искупать.

– Эх, знал бы, как повернется все, я бы эту падлу Равиковича с поезда сбросил своими руками! Прямо под колеса! – взвыл Мамон.

Саблевич только ухмыльнулся.