Железные рыцари

— Думаю, что это наше дело, — подумав, озвучил я. — Мне эти «все» ничего хорошего не сделали. Плохого, впрочем, тоже. Но улучшать их быт просто так — нафиг надо! Просто у нас появилось свободное время, уменьшилось количество забот. А с остальным — предлагаю просто не трепаться лишний раз.

— Принимаю, согласен, — подумав с минуту, протянул мне руку Себ, которую я и пожал.

В этот момент по апартаментам раздался громкий гонг. А через пару секунд — ещё звон, и ещё.

— Это что это?! — уточнил я у Себа, перекрикивая звон.

— Звонок входной двери! — крикнул в ответ Себ. — Кроме нас и без нас в апартаменты никто не может войти!

Ну и правильно, нефиг всяким разным по нашему жилью без нас шастать. Но кто такой назойливый и наглый? И названивает как! А может этот… блин, как этого укрощённого из Оружейной звали? А, хрен с ним, будет укрощённым. Так вот, может он пострадал над своим укрощением и припёрся меня дуэлью дуэлить? Это… так, надо как только открываю дверь — бить в бубен, прикинул я. Сразу, чтоб вырубило. Тогда или отлежится, включит мозги и передумает. Или не передумает, а ещй сильнее озлобиться — но тогда он будет стукнутым в голову ( не на голову, как уже успел продемонстрировать). Что, если дуэль эта и будет — мне выходит только на руку.

Прикинул я это, да и двинул к двери.

— Погоди, Гален! — заорал мне вслед Себ, а на вопросительно поднятую бровь (ну не орать же опять) пояснил, — Роботы убираются, спрячь!

Орать, поясняя детали своего предложения граф не стал. Но и так было понятно. Сныкать, раз уж мы пока с разглашением «великой пылеборческой тайны» не определились.

Ну. не помешает, признал я правоту Себа, клацая по лежащему на журнальном столике старому браскому. Может и не укрощённый, а кто-то другой ломится. Наглый и назойливый, но мало ли.

Так что к двери, в которое всё так же продолжало звонить какое-то неуёмное создание, я подходил после того, как роботы забрались под стол и там затихарились. Себ топал рядом, чуть отстав. скорее всего тоже подумал об укрощённом и предоставлял мне возможность решать что и как делать.

И вот, только я ткнул дверь, как раздаётся стук. И два вопля. Один матерный и злобный, второй недоумённый и возвышенный, потому что мой. И больно как!

Дело вот в чём: не успела тверь раскрыться, как в неё рывком вдвинулся некий тип, которого я толком и разглядеть не успел. Но бешено выпученные глаза и перекошенную пасть — разглядел. И щемится, подлюка такой! А с такой рожей хорошего не замышляют, это точно.

Если бы он был не столь наглым, так не пёр к нам — я бы подумал, прикинул. Да разглядел бы форму служителя Академии, которую разглядываю сейчас, на копошащемся на полу дядьке. Но щемился. А я к укрощённому готовился, и совершил совершенно естественное действие — зарядил в пузо от души. Причём, судя по последствиям, непроизвольно задействовал мышечные усилители пилотского комбеза.

Назойливый тип в пузо получил, откинулся и сейчас на полу копошится, поднимаясь. Но мне мало не показалось: под алой, с медными элементами накидкой и типа была какая-то броня. Не слишком мощная: полимер какой-то, промялся под ударом, да и явно форму восстановил сейчас. Но всё-же. Если бы был металл или что-то такое — лечить мне раздробленную лапу неделю, не меньше. Да и сейчас болит, зараза, но не сломана к счастью.

— Нападение на педеля Академии! — бешено выпучившись на меня заорал тип. — Вы… Гален, вылететь хотите?!

— А вы не представились, — отпарировал я, распаляясь. — Названивали к нам как дурак какой, одного раза хватило бы. И когда я дверь открыл — ломились с агрессией, отчётливо написанной на морд… лице, — подытожил я.

— Свидетельствую, так и происходило у меня на глазах, — подал голос Себ.

Тип выпучился на нас так, что можно было бы беспокоиться о том, что потеряет глаза. Но я беспокоится не стал, потому что мне на этого типа пофиг.

И, кстати, говорил приведший меня служитель о «педеле» этом дурацком. Мол, то ли вечером, то ли с утра заявится, к нам с соседом, что-то там обсуждать. Но — замотался, из головы вылетело.

— Не думаю, что вы, с вашим подходом, доживёте до окончания Академии! — фактически сплюнул словами, обращаясь к нам. — Учебный план учащихся Сидороффа и Безмолвного в сети Академии. Что-то с вами обсуждать — нахожу излишним.

Развернулся и утопал вдаль. Обидчивый какой, даже пенделя не получил, а грубит и вообще.

— Ты чего ржёшь? — задумчиво поинтересовался я у соседа, возвращаясь с ним в гостиную.

— Да так, — аристократически, то есть как конь, ржал Себ. — Просто учёба у вас, сэр Безмолвный, начинается очень насыщенно. Первый день — слушатель, — начал загибать он пальцы. — Второй — педель, — ржанул он. — Завтра ваше могущество изволит отпинать лектора или мастера-наставника. А после завтра — Магистра Академии! — ржал и покатывался Себ.

Ну и я, решив не дуться, подхватил: и вправду выглядит забавно. А уж со стороны — вообще не проржатся нельзя.

— Слушай, Себ, — погыгыкав уже серьёзно спросил я. — А нам этот педель неприятностей каких-нибудь не устроит?