Железный человек - Моё путешествие сквозь Рай и Ад вместе с Блэк Саббат

Когда мы играли в “Toe Bar” недалеко от Карлайла, они всегда возили нас в прицепе. Зимой в нём было настолько холодно, что мы жгли мебель, чтоб хоть как-то согреться. Однажды мы завернули на концерт в Манчестере, в дверях стоял парень в костюме и при галстуке-бабочке. Мы подумали, странновато для блюзового клуба. Он сказал: ”А, Eatrh, входите.”

И добавил: “Мне нравится ваш новый сингл.”

Мы тогда пропустили это мимо ушей и оставили без внимания, установили всё наше оборудование. Потом мы увидели, что все люди пришли в бабочках, костюмах и бальных нарядах, и поняли, что они заказали не ту команду. Вскоре мы выяснили, что есть ещё одни Earth, и это была поп-группа. Управляющий тоже врубился в ситуацию, но сказал: “Выходите и играйте.”

Мы отыграли одну песню, и буквально все, ожидавшие танцулек, сорвались: “Это что за дерьмо?”

Нас выперли. И когда управляющий ничего нам не заплатил, мы присвоили себе кипятильник, стащили с задней стены гримерки коврик, покидали в него ножи и вилки, взяли все, что смогли. И сказали друг другу: “С нас хватит, больше мы на такое не пойдём. Нам необходимо придумать другое название, такое, какого ни у кого больше нет.”

Джим Симпсон предложил назваться ”Fred Carno’s Army”. Пипец всему, хуже не придумаешь. Фред Карно был импресарио времён мьюзик-холлов, работавший с Чарли Чаплиным (Charlie Chaplin) и Стеном Лаурелом (Sten Laurel). У Оззи были идеи типа “Jimmy Underpass” и “Six Way Combo”. Гизер предложил “Black Sabbath”, и это звучало как отличная вывеска для нас.

Джим Симпсон организовал наше первое выступление в Европе. Это была наша первая поездка туда, и когда мы заехали за Оззи, он появился с рубашкой на вешалке. Мы ему сказали: “Мы, знаешь ли, уезжать собираемся.”

“Знаю.”

“На несколько недель.”

“Знаю я.”

У него была всего одна рубашка да пара джинсов, вот и всё.

По дороге мы и приняли решение сменить название. Или, может, это было в одном из первых клубов, в которых мы играли, знаменитом гамбургском “Star Club”. Он вмещал 400 или 500 человек. Потом они ещё несколько раз приглашали нас, и мы в конце концов побили тамошний рекорд посещаемости, установленный ещё The Beatles.

Это было как раз после случая с Jethro Tull, и, вдохновившись подвигами Йэна Андерсона, я купил себе флейту и попытался сыграть на ней на сцене. Мы тогда курили много травы, я был довольно обдолбаным. Я держал флейту чересчур низко, так что только выдувал воздух в микрофон. Оззи ушёл за сцену, нарыл где-то огроменное зеркало. вытащил его на сцену и поставил рядом со мной. Затем он постучал мне по плечу, я обернулся и воскликнул: “О,о!”

Ещё один прикол вышел, когда Оззи нашёл баночку пурпурной краски и выкрасил себе лицо. Там была большая стремянка за сценой, так он вскарабкался по ней, пока его голова не показалась над кулисами. Всё, что можно было увидеть, это пурпурная голова, появившаяся из-за задников. Такие сумасшедшие выходки помогали нам удержать остатки рассудка, которые у нас ещё оставались.

В те ранние дни у нас было несколько туров по Европе. В первом турне мы проехались через Гамбург, Данию и Швецию, а в следующем заехали и в Швейцарию, где в течение шести недель выступали в Сант-Галлене (St Gallen). Мы там играли, может, человек для трёх, по четыре-пять выходов в день. Всё что нам доставалось, это стакан молока и колбаска. Без денег: мы жили в полной нищете. Гизер был вегетарианцем, но был вынужден есть колбаски, потому что нам не на что было купить для него другой еды. Обитали мы все в одной комнатёнке над кафе, через дорогу от места, где мы играли. Если ты не приходил вовремя, то оставался на улице, так как дверь запирали. Однажды вечером мы с Оззи ушли с двумя девушками и остались у них. Гизер вышел куда-то и уже не смог зайти внутрь. Билл связал вместе простыни и попытался втянуть его наверх. В это время мимо проходил полицейский патруль. Пришлось долго объяснять на двух языках, что тут к чему.

Затем мы двинули в Цюрих. Когда мы добрались до места, оно оказалось битком набито. Там играла группа, выглядели они вполне счастливо, и у них даже было шампанское. Мы подумали, чудесно, и у нас значит будет. Нам то было невдомёк, что они провели тут шесть недель, и это был их последний вечер. Все эти люди провожали их, и это была прощальная вечеринка. И вот мы вышли, минуточку, а что случилось то? Где весь народ? Приходил туда один чудик каждый день. Он становился на голову, все его деньги высыпались из карманов, он их собирал и сваливал. И в углу бара сидела ещё шлюшка одна, вот и всё.

Так как всё равно было пусто, мы начали играть что попало. Тут мы подумали, стоять, если Билл выдаст здесь соло на барабанах, а потом я задвину соло на гитаре, остальные ребята смогут передохнуть. Это хорошо прокатывало несколько дней, но затем нас, конечно же, подловили. Во время соло Билла пришла дочка хозяина и сказала: “А ну-ка прекратили этот шум! Вам платят за то, чтоб вы играли, а не за это!”