Железный человек Тони Айомми. Мое путешествие сквозь ад и рай с Black Sabbath

В январе 2011-го мы наконец решили собраться и поиграть вместе. Я прилетел в Лос-Анджелес, и, когда наш первый состав встретился в студии отеля Sunset Marquee, чтобы прослушать около сорока идей для треков, которые я напридумывал, дело начало принимать серьезный оборот. Мы составили список наиболее понравившихся нам кусков и опробовали их в доме у Оззи. У него в подвале оборудована студия, поэтому мы спокойно работали, и никто на нас не пялился.

Все это вдохновляло, идеи рождались, и все тут же получалось.

Работали так же, как я в Heaven & Hell. Моя первоначальная идея могла раззадорить ребят, и они, к примеру, могли разобрать ее на части, использовав изначальный рифф одной из песен, добавить еще партии, уйти в совершенно другое русло и из этого собрать новую песню.

Потом мы стали разучивать новый материал. Билл долгое время не играл, поэтому поначалу был не в форме, но все прошло превосходно. Качество музыки было неплохим еще до того, как мы начали, но, конечно, когда Гизер внес свою лепту, снова вернулся старый звук. Мои наброски превратились в песни Black Sabbath.

Обсуждая возможность воссоединения, мы подумали, что не мешало бы найти того, кто взял бы в свои руки бразды правления и выжал из нас лучшее. Звукозаписывающей компании приглянулась идея привлечь Рика Рубина. Конечно же, мы встречались с ним в 2001-м или в 2002-м, когда подумывали о новом альбоме. Мы поехали к нему домой, точно так же, как много лет назад. Тогда это выглядело, будто мы пришли к самому Будде, а в этот раз мы были на одном уровне.

Встреча длилась недолго, и большую часть времени Рик прокручивал нам первый альбом Black Sabbath, который мы записали в далеком 1969-м. Ему нравилась энергетика и атмосфера, и он убеждал нас написать побольше материала в таком ключе – поджемовать, как раньше.

Я полагал, что продюсеру желательно присутствовать, когда вы пишете материал, участвовать в процессе и предлагать идеи, давать какие-то наставления. Но Рик так далеко не заходил. Он все оставил нам. Я считаю, это хорошо, за годы мы сочинили достаточно для того, чтобы знать, как это делается. Когда мы работали в студии Оззи, я был на связи с Риком, и он лишь просил:

– Дайте знать, когда будет что послушать.

И как только у нас появлялась одна-две песни, я звонил Рику, и он приезжал. Так было пять или шесть раз, именно так мы с ним и работали. Проигрывали ему материал, а он говорил:

– Это мне нравится, это – нет, это – нравится…

Конечно же, мы в ответ спрашивали:

– Почему не нравится? А что ты бы мог предложить?

Вот так он и работал.

Рик приехал в лос-анджелесский клуб Whisky A Go Go, где мы собрались 11 ноября 2011 года, чтобы объявить о выпуске нового альбома и устроить в его поддержку тур. Генри Роллинз провел собрание с прессой и сказал в наш адрес несколько приятных слов, после чего мы на весь мир поведали о своих планах. Это было особенное событие, конечно же, по той причине, что четверо участников первого состава Black Sabbath объявили о том, что собираются сочинять новый студийный альбом, первый со времен Never Say Die 1978 года.

Когда в начале 2011-го мы были дома у Оззи, Шэрон спустилась в студию и упомянула о нескольких предстоящих выступлениях. Это был фестиваль Coachella в апреле 2012 года в Калифорнии, а после него – европейское турне. Мы все хотели заниматься новым альбомом, а не гастролировать, но реакция на наше воссоединение была настолько потрясающей, что мы решили повременить с альбомом и съездить немного поиграть, а потом вернуться в студию. Однако еще в ноябре 2011-го я несколько дней был в Нью-Йорке на презентации первого издания этой книги, и по пути в Лос-Анджелес почувствовал боль в паху с левой стороны. И заметил опухоль шириной примерно в два с половиной сантиметра. Обратился к врачу, и он прописал антибиотики. И сказал:

– Похоже на инфекцию. Принимай это в течение двух недель и, если не пройдет, сходи к другому врачу, когда будешь в Лос-Анджелесе.

В Лос-Анджелесе я встретил Оззи, и он мне сказал:

– Что-то ты хреново выглядишь.

– Да. Мне как-то не по себе.

– Тебе надо пойти провериться.

– Да, схожу.

Я последовал его совету и записался на прием к другому врачу, который прописал мне еще антибиотиков, и они наконец избавили меня от инфекции. Больше я об этом не вспоминал. Примерно за год до этого мне обследовали простату, при этом обнаружилась опухоль величиной с апельсин. Сопровождалось все инфекцией в мочевом пузыре, которая, как я полагал, и вызвала образование.

Вернулся в Англию и лег на операцию. Хирург, мистер Ману Нэйр, сказал:

– Раз уж мы там оперируем, возьмем и образец опухоли, сделаем анализы.

Операция прошла безболезненно, но после нее мне понадобился катетер, так что все Рождество я провел с этой чертовой трубкой и присоединенным к ней пакетом. Вставать с постели и двигаться я не мог, поэтому Мария постоянно меняла пакеты. Ей пришлось заниматься этим, будто медсестре. Как там говорят, «в горе и радости», – так вот тогда ей пришлось непросто.

Когда вытащили катетер, я пошел к врачу, и он сказал: