Железный доктор

Лейтенант отвечать не стал: лежал и по-прежнему смотрел в потолок. Хлебнул немного витаминизированной водички, отметив, что осталось маловато и скоро придётся пить то, что пьют сталкеры. Сон не шёл, и Володя начал было считать белых тигров, но тут беспрестанно вертевшийся, похрюкивавший и пыхтевший Бандикут снова заговорил:

— А, ещё забыл важное. Ты вон чего… Нож-то мы тебе оставили, так что если вдруг решишь ночью нас… того, на Луну, значит, отправить, то крепко подумай сначала.

— Подумал, подумал уже, — сердито отозвался Володя. — Спи. Мешаешь.

— Ага, — согласился маленький сталкер и фальшиво спел противным голоском пещёрного тролля:

Гутен абенд, гуте нахт,
Фон энглейн бевахт,
Ди зиген им траум,
Дир кристкиндлейнс баум.

После этого Бандикут наконец заткнулся. Белые тигры исправно пробегали перед внутренним взором военврача, и где-то на сорок пятом — сорок шестом он стал проваливаться в сон. Сквозь дрему услыхал:

— Слушай, а ты как дверь-то выломал?

— В академии много спортом занимался. Гиревым… — лениво соврал лейтенант и мгновенно провалился в сон.

Он даже не подозревал, что в ближайшие несколько дней у него не будет больше возможности уснуть — разве что вечным сном.

Глава 5

Скелет сидел на поваленной бетонной опоре остановки общественного транспорта и смотрел на лейтенанта Рождественского, улыбаясь так залихватски, словно собирался вскочить и сплясать камаринского на потеху почтенной публике. Скелет был облачен в облезлый бронекостюм без шлема, с побелевшего черепа свисали остатки светлых волос. Рядом валялся древний, совершенно проржавевший «калашников».

Второй скелет лежал ничком у ног первого, вытянув руки вперёд. Он тоже был в броннике, армган какой-то неизвестной Рождественскому модели так и остался на костях запястья, а на второй руке ярко поблескивали золотые часы. Кажется, «ролекс».

— Чего они тут?… — спросил лейтенант, не отводя взгляда от истлевших мертвецов.

— Кто? А, Грызун с Ливнем? Место здесь дурное, доктор-врач. Ловушка, или, по-научному, аномалия. — Бандикут громко прокашлялся, отхаркнул какую-то зелёную гадость и продолжал: — В Зоне какой только хрени нету. Да ты, поди, слыхал на инструктаже, или как там у вас оно называется.

— А почему у покойников оружие не забрали? Ну и часы вон…

— А потому, доктор-врач, что ловушка непонятной природы. Оно как было-то? Я сам не видал, но мужики рассказывали. Шли по делам четверо — эти два дохляка плюс Косматый и Заяц…

— Не Заяц, а Сифон, — лениво поправил Бордер, прислонившийся к изломанному каркасу ларька с уцелевшей вывеской: «Живое пиво». Лысый внимательно озирался, пока Бандикут и военврач присели отдохнуть — отслеживал местность.

— Один хрен, — отмахнулся коротышка. — Всё равно обоих нету уже, подохли потому что, какая им разница… Короче, шли четверо, Ливень и говорит: «Ай, ногу подвернул! Дай сяду починюсь». Отходит шагов на пять и садится вон на ту бетонную хрень. Только сел — мужики и видят: голова набок, язык свесился, а кожа с мясом быстро так облезать с него начинают, словно кислотой облили. Даже не закричал. Опа — и вот уже шкилетина сидит вместо Ливня.

— А этот… Грызун его спасти, что ли, пытался? — осторожно спросил Володя.

— Да прям там — спасти! Обшмонать хотел, чего добру зря пропадать-то. Вот как ты: оружие, мол, часы золотые… Теперь вон, видишь, лежит. Протянул грабки… Тоже на глазах облез. А часы, кстати, до сих пор идут, суки, — с нескрываемым раздражением произнёс сталкер. — Хотя они с ручным подзаводом, давно сдохнуть должны были.

Лейтенант внимательно присмотрелся к стрелкам, скакавшим за толстым сапфировым стеклом. Без десяти одиннадцать.

— Может, их проволочкой зацепить?

Сталкеры невесело засмеялись, потом Бандикут снова закашлялся, заперхал, отплевался и пояснил:

— Ты думаешь, тут совсем дебилы ходят, доктор-врач? Пробовали уже. Не отпускает ловушка. Торчат эти ребята как статуи — их потом вшестером пробовали веревкой тянуть, петлю накидывали… Вон, видишь, у Ливня на шее всё ещё хвост болтается?

Да, теперь Володя заметил, что с шеи сидящего скелета свисает петля из серого шнура, обрезанный конец которого змеей свернулся на коленях бронекостюма.

— Во. Даже на сантиметр не сдвинули, понял? Плюнули и бросили. Может, они вообще заразные, те часы. Да и на хрена они нужны? Так, игрушка…

Судя по громкому вздоху, Бандикут сам не верил тому, что сказал про игрушку. Зелен, дескать, виноград.

Рождественский бросил последний взгляд на неразлучных покойников, угодивших в аномалию, и спрятался обратно за афишную тумбу у ларька, где и укрывалась вся троица. Сидели они здесь довольно давно, минут пятнадцать. Отдыхали, плюс ещё Бордер углядел в отдаленных руинах какое-то неприятное шевеление и велел малость переждать.

А начался день с грубого толчка в плечо, который разбудил военврача. Над ним склонился Бандикут, громко кашляя и восклицая:

— Утро наступило! Прямо на живот! Вставай, доктор-врач, жрать пора. Спирт будешь?