Железный Грааль

– Мы слишком продвинулись к западу! – выкрикнул Урта. – За эти моря нет дороги. Это лишь серая пустота. Всем известно: ни один корабль не достигнет тех островов. Даже Мэльдун, величайший мореплаватель древности, не сумел к ним добраться. Назад вернулась лишь его песня, да и то одни обрывки.

– Оставь, – заспорил Ясон. – Если там одна пустота, что за горы там вдали? Это внутреннее море, я-то их повидал!

– Может, там не горы, а облака?

– Горы, и туда-то нам и надо, – уверенно заявил Ясон. – А если они обернутся облаками – не страшно. Завтра к вечеру мы полетим на волшебных крыльях. Что скажешь, Ниив?

Девушка вздрогнула, однако кивнула:

– Не стоит нам идти туда – такое у меня предчувствие. Но и Ясон прав. Этот океан – настоящий. Мир внутри мира. И горы стоят в конце его. Другое море, серая пустота, лежит дальше к западу.

Ставшая было широкой река снова сузилась, зажатая ржавыми скалами и крутыми берегами, густо поросшими корявыми остролистыми дубами и узловатыми деревцами с темными плодами. Деревца эти изгибались над землей, словно кто-то задумал выполоть их, как сорняки, да притомился и бросил помятыми и измученными.

Ясон тут же почувствовал себя дома: узловатые деревца были оливками; деревья копили жар и тишину, прямо сочились тишиной, и земля источала тепло южного моря. Самые мрачные из наших аргонавтов оживились, узнав сочное благоухание и терпкий вкус трав и плодов, неведомых в лугах и рощах, окружавших Тауровинду.

И здесь заключалась вторая странность, указывавшая на то, что ожидало нас. Однако, если Ясон и распознал эту странность, он предпочел смолчать, не удостоив меня даже понимающим взглядом, хотя догадался, конечно, что я приметил те же знаки.

Несколько дней мы гребли против течения, теперь же нас несло попутным потоком, и весла лишь тихонько направляли нас и удерживали корабль, противившийся неудержимому стремлению реки к океану. За кормой кружились чайки. Стайка дельфинов решила поплавать наперегонки с Арго, стремившимся к новым берегам. Веселые любопытные головы высовывались из воды. Черные бока блестели обсидианом, и на них светились полоски – белые и красные, вернее, цвета горящих кистей рябины. Вокруг умных внимательных глаз шли бирюзовые и бледно-зеленые кольца. Эти создания не принадлежали обычному миру.

Кажется, они приняли нас за «после-живущих», как сказала бы Уланна, и собирались, по обыкновению, проводить к предназначенным нам островам – на юге эта работа им привычна, – пока не догадались, что двое из нас норовят их загарпунить. Тогда они брызнули в сторону, все еще щебеча, но теперь сердито и обиженно, и скрылись вдали.

– Хорошо еще, никого не убили, – громко заметил Ясон, – а то не миновать бы несчастья. Дельфины – священные создания.

Краем глаза я заметил, как стоявший на корме Рубобост поспешно смотал тонкий линь, а после держался как ни в чем не бывало.

– Рифы! – донесся с носа крик Ниив.

Впереди растопыренными пальцами топорщились скалы. Подняли парус, и свежий ветер отнес нас от белеющих бурунами рифов на глубокую воду.

Ясон оказался в своей стихии. Он понимал, что следовало бы держаться берега, но невдалеке, над гребнями волн этого неспокойного моря, виднелся крутой остров, манивший зеленью и проблесками белого, предвещавшими человеческое жилье.

Усилия весел, паруса и кормила направили Арго на верный курс, и через полдня мы вошли в прибрежный затишек, спустили парус и медленно двинулись вдоль мыса, высматривая пристань.

Вскоре нашелся подходящий для причала берег: узкая полоска песка перед скалами, вся истоптанная человеческими следами. Ниив вброд добралась до берега и забегала между следов, выкрикивая:

– Все одинаковые. Здесь бегал один человек. Кругами, как бешеный! – добавила она.

С лесистых скал падал в море ручей. Часть береговой полосы скрывалась от нас за скатившимися угловатыми обломками. И долетал откуда-то неземной плач – пять глубоких нот, повторяющихся все в одном порядке, то протяжно, то прерывисто. Словно первые звуки волынки, жуткое, стонущее гудение, когда мелодия еще не установилась. Или установилась? Мнилось нечто знакомое в этих плачущих звуках.

«Остров Плачущего!» – осенило меня. Тот, что краем глаза видела Мунда, купаясь в Свете прозрения.

Пусть мой дар задыхался в пределах Страны Призраков, но внутреннее чутье не ослабело. Я вспомнил старого друга, искусного волынщика, певца и сказителя, «служителя случая», как назвали бы его соплеменники, и отважного человека.

Если я не ошибся, где-то неподалеку скрывался ирландец Илькавар. Возможно ли? Но он и впрямь собирался в эти места после нашего с Ясоном последнего плавания в Дельфы.

Илькавар с рождения был наделен умением находить пути в нижнем мире. Такова была его роль в легендах – а он, как и Рубобост, и Аталанта, принадлежал миру легенд. Увы, Илькавар обладал всем необходимым, но был лишен чувства направления! И его вполне могло по ошибке занести на этот островок.